Дивергент

Слезы снова подступили, словно я вижу тело Трис, и в этот раз, боль пришедшая с ней, интенсивная и острая в моей груди. Я сжимаю флакон в руке, отчаянно желая облегчения, что предлагает сыворотка, защиты от боли от каждого воспоминания царапающего меня

внутри, словно животное.

Кристина обнимает меня за плечи и ее объятие делает боль только хуже, потому, что это

напоминает мне о каждом разе когда тонкие руки Трис скользили вокруг меня, в начале

неуверенно, а затем сильнее, увереннее, делая более уверенной ее и меня. Это напоминает

мне, что любое объятие больше не будет таким, потому что никто и никогда не будет

похож на нее, потому что она умерла.

Она ушла, и плача я чувствую себя так бесполезно, так глупо, но это все, что я могу

сделать. Кристина держит меня в вертикальном положении и не сказала ни слова в

течение долгого времени.

В конце концов я отстранился, но ее руки остались на моих плечах, теплые и шероховатые

и с мозолями. Может быть, также, как и кожа на руке становится грубой после повторения

усилий, с человеком происходит тоже самое. Но я не хочу, становиться бесчувственным.

Есть и другие люди в этом мире. Есть и такие как Трис, которые, после страданий и

предательства, еще могли найти достаточно любви, чтобы заплатить своей жизнью вместо

жизни брата. Или такие, как Кара, которые все еще могли простить человека, который

стрелял в голову ее брата. Или Кристина, которая теряла друга за другом, но все-таки

решила остаться открытой, чтобы найти новых. Передо мной появился другой выбор, более обнадеживающий и стабильный, чем тот, которым одарил себя я сам.

Я открываю глаза и протягиваю флакон ей. Она забирает его и кладет в карман.

- Я знаю Зик все еще странно ведет себя рядом с тобой, говорит она, бросая руку через

мои плечи.

- Тем не менее, пока я могу быть твоим другом. Мы даже может обменяться браслетами

если хочешь, как делали девочки из Дружелюбия.

- Не думаю, что это необходимо.

180

Мы спускаемся по лестнице и выходим на улицу вместе. Солнце скользнуло за здания

Чикаго, и в отдалении я слышу как поезд мчится по рельсам, мы удаляемся от этого места

и от всего, что имело для нас значение, но так и должно быть.

В этом мире сеть много способов быть сильным. Иногда в понятие храбрость входить

способность отдать свою жизнь за что-то большее чем ты сам или за кого-либо. Иногда

сюда входит способность отказаться от всего что ты знал, или от человека, которого ты

когда либо любил, ради чего-то великого.

Тем не менее, иногда в этом понятии нет ничего.

Иногда, это не более чем боль, сквозь стиснутые зубы, и результат каждого дня, медленная дорога к лучшей жизни.

Именно вот этот вид храбрости я сейчас и должен иметь.

г

ДВА С ПОЛОВИНОЙ ГОДА СПУСТЯ

ЭВЕЛИН СТОИТ на месте, где сходятся два мира. На земле следы изношенных шин от

частых приходящих и уходящих людей от полосы перемещения , или людей из бывшего

бюро. Ее сумка упирается ей в ногу. Она поднимает руку, чтобы пожать мою, когда я

рядом.

Когда она залезла в грузовик, она поцеловала меня в щеку, и я позволил ей. Я чувствую

улыбку, ползающую по моему лицу, и я так и оставил ее там.

- Добро пожаловать домой, - говорю я.

Пот соглашению, которое я предложил ей больше, чем два года назад, она сделала то, что

должна была. Вскоре после того, как она покинула город, так много изменилось в Чикаго, что я не вижу вреда в ее возвращении. Хоть и прошло два года, она выглядит моложе, лицо ее полнее и ее улыбка шире. Время сделало ее лучше.

- Как ты?, - спрашивает она.

- Я... в порядке, - говорю я. - Мы рассеяли ее прах сегодня.

Я взглянул на урну, забравшись на заднее сиденье, как еще один пассажир. Долгое время

я оставлял прах Трис в морге бюро, не уверенный, что она захочет видеть похороны , и

что смогу сделать это один. Но сегодня День Выборов, мы все еще не имеем фракций, и

пришло время сделать шаг вперед, даже если он маленький.

Эвелин кладет руку на мое плечо и смотрит на поля. Сельскохозяйственные культуры, которые когда-то были изолированы в районах вокруг штаба Дружелюбия

распространились, и продолжают распространяться через все травяные пространства

вокруг города. Иногда я скучаю по безлюдной, пустой земле. Но прямо сейчас я не

возражаю, проезжая через ряды кукурузы или пшеницы. Я вижу людей, среди растений, проверяющих почву с помощью портативных устройств, разработанных специалистами

бывшего бюро ученых. Они носят красный и синий, зеленый и фиолетовый.

- Каково это, жить без фракций? - спрашивает Эвелин.

―Это очень обычно, - говорю я. Я улыбаюсь ей. ―Ты полюбишь это.‖

Я беру Эвелин, чтобы выбрать себе квартиру к северу от реки. Это на одном из нижних

этажей, но через многочисленные окна я вижу широкие участки зданий. Я был одним из

первых поселенцев в Нью-Чикаго, так что я должен выбрать где я буду жить. Зик, Шона, Кристина, Амар, и Джордж решили жить в верхних этажах Хенкок билдинг, а Калеб и

Кара вместе двинулись обратно в апартаменты вблизи Миллениум Парк, но я пришел

сюда, потому что здесь прекрасно, и потому, что нигде вблизи от любых из моих старых

домов не было реки.