Дивергент

сыворотки. Мне нужно освободить ее.

Кара с интересом наблюдает. Я чувствую себя не комфортно, словно кто-то влез в мою

кожу и это не нормально. Я ненавижу аудиторию.

— Эвелин держит город под строжайшей изоляцией, — говорю я. — Никто и шагу

сделать не может без ее согласия. Пару дней назад она выдвинула речи за объединение

против наших угнетателей, людей снаружи.

— Угнетателей? — говорит Кристина. Она достает из кармана маленький флакон и

опрокидывает содержимое в рот, это обезболивающее от пулевого ранения в ногу, как я

понимаю.

Я засовываю руки в карманы.

-Эвелин и многие люди считают, что мы не должны покидать город только, чтобы помочь

куче людей, которые засунули нас сюда, чтобы воспользоваться нами позже. Они хотят

попробовать исцелить город и решить наши собственные проблемы, вместо того чтобы

отправляться решать чужие. Я перефразировал, конечно, - говорю я.

-Я полагаю, что такое мнение очень удобно для моей матери, потому что, пока мы все

сдерживаемы, она главная. А если мы уйдем, то она потеряет свою власть.

-Прекрасно,- Трис закатывает глаза,- Конечно, она предпочтет выбрать самый

эгоистичный путь из возможных.

-Это имеет смысл,- Кристина обхватывает пальцами флакон,- Я не говорю, что не хочу

покинуть город и посмотреть, что там, но нам достаточно того, что происходит здесь.Как

мы должны помочь группе людей, с которыми никогда не виделись?

Трис обдумывает это, закусывая внутреннюю сторону щеки.

-Я не знаю, - признается она.

Мои часы показывают три часа. Я был здесь слишком долго - достаточно долго, чтобы

возбудить подозрения Эвелин. Я сказал ей, что пошел порвать с Трис, что это не займет

много времени. Я не уверен, что она поверила мне.

Я говорю. — Послушайте, я вообще пришел сюда, чтобы предупредить вас о том, что они

2

начинают ставить опыты над заключенными. Они собираются испытать вас под

сывороткой правды и если это сработает, то вас всех казнят как предателей. Я думаю, что

нам всем хотелось бы избежать этого.

-Осуждены как предатели?- Трис хмурится.- Как они правду представят перед всем

городом как предательство?"

— Это был акт неповиновения вашим лидерам, — говорю я. — Эвелин и еѐ

последователи не хотят покидать город. Они не поблагодарят вас за то, что вы показали

это видео.

— Они точно такие же, как и Джанин! — она делает какой-то жест в воздухе, словно

хочет что-то сказать, но не находит доступных слов. — Готовы на всѐ, чтобы задушить

себя правдой, для чего? Чтобы стать королями своего крошечного мира? Это смешно.

Я не хочу этого говорить, но я отчасти согласен со своей матерью. Я ничего не обязан тем

людям, которые находятся за пределами города, хоть я Дивергент, хоть нет. Я не уверен, что я хочу предложить себя им в качестве спасения человечества, независимо от того, что

это значит.

Но я действительно хочу уехать, это отчаянный способ, словно я животное, которое

отчаянно пытается избежать ловушки. Дикий и яростный. Готовый перегрызть кости.

-Как бы то ни было,- я говорю осторожно, - если сыворотка правды сработает на вас, вы

будете осуждены.

— Если сработает? — говорит Кара, сужая глаза.

— Дивергент, — говорит Трис ей, и указывает пальцем на свою голову, — Помнишь?

— Это поразительно, — говорит Кара и завязывает выбившийся пряди в хвост чуть выше

шеи, — на моѐм опыте известно, что даже Дивергенты не могут устоять перед сывороткой

правды. Я удивлюсь, если у вас это выйдет.

— Ты и другие Эрудиты, которые втыкали в меня иголки, — подхватывает Трис.

— Мы можем сосредоточиться, пожалуйста? Я не хочу сорвать ваше освобождение из

тюрьмы, — говорю я.

Внезапно мне захотелось комфорта, я беру Трис за руку и наши пальцы переплетаются

вместе. Мы не из тех людей, которые соприкасаются друг с другом небрежно; в каждой

точке контакта между нами чувствуется важность, прилив энергии и облегчение.

-Все хорошо, все хорошо,- говорит она уже нежно.-Что ты имеешь в виду?

-Я уговорю Эвелин, чтобы ты свидетельствовала первой, из вас трех,- говорю я. -Все, что

тебе нужно сделать, это придумать ложь, что будет оправдывать Кристину и Кару, потом

рассказать ее под сывороткой правды.

— Как ложь сможет сделать это?

— Думаю, я положусь на тебя,— говорю я. — Потому что ты — самый лучший лжец.

Я знаю, что произнеся эти слова, они надавят на наши больные точки. Она лгала мне так

много раз. Она обещала мне, что не пойдет к Эрудитам ради смерти, когда Джанин

потребовала Дивергентам сдаться, но так или иначе, она всѐ же сделала это.

Она сказала мне, что останется дома во время атаки Эрудитов, но позже я нашел еѐ в их

штабе, она работала вместе с моим отцом. Я понимаю, почему она сделала эти вещи, но

это не означает того, что я больше не сломлен.

-Да,- она смотрит на свои туфли.

-Хорошо, я что-нибудь придумаю,- я кладу свою руку ей на плечо.- Я поговорю с Эвелин

о вашем суде. Я постараюсь сделать это в ближайшее время.

-Спасибо.

Я чувствую желание, знакомое мне, вырвать себя из тела и говорить прямо у нее в голове.

Это то же самое, что я испытываю, когда хочу целовать ее каждый раз, когда вижу, потому что даже небольшое расстояние между нами приводит меня в бешенство.