Дивергент

Госпиталь переполнен людьми, они кричат, снуют туда сюда, либо одергивают занавески

чтобы закрыть их. Прежде чем сесть, я проверяю все кровати в поисках Тобиаса. Его здесь

нет. Я все еще дрожу от облегчения.

Юрайа здесь тоже нет. Он в одной из других палат, а дверь туда закрыта - не хороший

знак.

Медсестра, обработавшая мою руку антисептиком, тяжело дышит и оглядывается на

любое активное действие, вместо того, чтобы уделить внимание моей ране. Я говорила, что здесь не о чем волноваться, всего лишь легкая царапина.

- Я могу подождать, если вам нужно сделать что-то еще, говорю я. Мне в любом случае

надо кое-кого найти.

Она скривила губы а затем сказала:

- Тебе потребуется наложить швы.

- Это же просто царапина!

- Я не о твоей руке, о голове, говорит она, указывая на место над моим глазом. В этом

хаосе я практически забыла о порезе, и он все еще кровоточит.

- Просто прекрасно.

- Я собираюсь вколоть тебе болеутоляющее, говорит она, показывая шприц.

Я так привыкла к иглам, что даже не реагирую. Она протирает мой лоб антисептиком, они

здесь очень осторожны с бактериями, я чувствую боль и покалывание от иглы,

уменьшающейся через секунду после того, как начинает действовать болеутоляющее.

Я наблюдаю за людьми, пробегающими мимо, пока она накладывает швы, доктор снимает

окровавленные резиновые перчатки, медсестра несет поднос с марлей, его обувь едва

касается кафеля, член семьи какого-то раненого пожимает ей руку. Пахнет химическими

веществами, старой бумагой и теплыми телами.

- Есть какие-нибудь новости от Дэвида? - спрашиваю я.

- Он будет жить, но ему потребуется много времени, чтобы снова начать ходить, говорит

она. Она перестает морщить губы всего на несколько секунд.

- Было бы гораздо хуже, если бы тебя там не было. У тебя все получилось.

Я киваю. Жаль не могу ей сказать, что я не герой, что я использовала его как щит, как

живой барьер. Жаль я не могу признаться в своей ненависти к Бюро и Дэвиду, в том, что я

бы позволила кому-то другому быть изрешеченному пулями вместо себя. Мои родители

сгорели бы со стыда.

Она наложила повязку на швы, чтобы предотвратить заражение раны, собрала все обертки

и использованные ватные шарики и выбросила их. Прежде, чем я успела поблагодарить

ее, она была уже у следующей кровати, у следующего пациента, у следующего ранения.

Раненные располагались рядами в холле за пределами отделения скорой помощи.

Очевидно, что был еще один взрыв в то же время когда был первый, около входа. Оба

103

служили отвлекающим маневром. Те, кто нас атаковал, проникли из подземного туннеля, как и говорила Нита. Но она никогда не упоминала о том, что могут быть взорваны стены.

Двери в конце коридора открыты и несколько людей врываются, неся молодую девушку -

Ниту.

Они кладут ее на кровать около стен. Она стонет, цепляясь за сверток марли прижатой к

ране в боку. Я странно чувствую себя, отстраняясь от ее боли. Я стреляла в нее. Мне

пришлось. Это конец.

Идя по проходу между раненными я замечаю униформу. Каждый сидящий здесь одет в

зеленое. За исключением нескольких человек, это все технический персонал. Они

зажимают кровоточащие руки, ноги или головы, у одних раны не лучше моей

собственной, но у некоторых весьма хуже.

Я ловлю свое отражение в зеркале по другую сторону главного коридора - мои волосы

слабо свисают, а большую часть головы занимает повязка. Моя одежда в нескольких

местах испачкана кровью Дэвида и моей собственной. Нужно принять душ и сменить

одежду, но сначала надо найти Тобиаса и Кристину. Я ни одного из них не видела с

начала вторжения.

Найти Кристину не составило труда - она сидит в комнате ожидания, когда я выхожу из

отделения скорой помощи, у нее так трясется колено, что человек сидящий напротив не

одобрительно на нее поглядывает. Она поднимает голову, чтобы поприветствовать меня, но постоянно отводит глаза в сторону дверей прямо впереди.

- С тобой все в порядке? - она спрашивает меня.

- Да, отвечаю я.

- О Юрайе все еще нет никаких новостей. Я не могу вернуться в комнату.

- Ты знаешь, эти люди сводят меня сума, она говорит.- Они никому ни о чем не говорят.

Они не позволяют никому его видеть. Похоже, они думают, что он, и все, что с ним

происходит, принадлежит им!

- Они здесь работают по-другому. Я уверена, что они скажут тебе, когда будет известно

что-то определенное.

- Ну, они то скажут мне, говорит она, нахмурившись. - Но не уверена, что они еще раз на

меня посмотрят.

Несколько дней назад я бы не согласилась с ней, когда я была не уверена, насколько

сильна их вера в то, что генетические повреждения влияют на поведение. Я не знала, что

делать, не знала, как поговорить с ней, о том, что у меня есть эти преимущества, а у нее их

нет, и никто из нас не сможет с этим ничего поделать. Полагаю все, что я могу сделать -

это быть рядом с ней.

- Мне нужно найти Тобиаса, но я вернусь, когда найду его, и посижу с тобой, хорошо?

Наконец она взглянула на меня перестав дергать коленом.

- Они что тебе не сказали?

Мой желудок сжался от страха.

- Не сказали мне что?

- Тобиаса арестовали, тихо произносит она.- Я видела его сидящим вместе с захватчиками