Диверсант

Мы прошли через все посты охраны, нигде не задерживаясь более чем на несколько секунд. Где-то мой сопровождающий показывал лицо, откидывая капюшон плаща, изредка шепотом произносил пароль. По пути я оживленно вертел головой, замечая и запоминая все мелочи. Впрочем, если владелец дворца решит бросить гостя в темницу, мне вряд ли помогут подслушанные пароли и странные фигуры из скрещенных пальцев, те, что украдкой показывал постам охраны Жак де Ли. Тем не менее я все тщательно запомнил, вбитые в нас привычки умирают удивительно неохотно.

Едва скользнув в комнату, я сразу же внимательно осмотрелся. Головой, понятно, без толку не вертел, я же не деревенщина на ярмарке, но и времени даром не терял. Сюда во дворец я явился без оружия, а потому привычно отметил все, что могло мне помочь выжить при внезапном нападении. В отличие от прочих покоев замка, здесь не было развешанных по стенам клинков, зато имелась увесистая кованная кочерга и массивные каминные щипцы.

Когда- то меня учили убивать всем, что может подвернуться под руку, от куска стекла до обычного табурета. И за прошедшие годы та давняя наука не раз спасала мне жизнь. Приветствовав хозяина замка вежливым поклоном, я сел на свободное кресло и вновь огляделся, теперь уже не скрываясь.

Небольшая комната обшита ореховыми панелями. Тяжелая резная мебель сплошь покрыта позолотой. Рядом с креслом, где я устроился, стоит маленький столик. На белоснежной кружевной скатерти узорчатый кувшин, усыпанный драгоценными камнями, рядом два кубка под стать сосуду.

Повинуясь легкому кивку герцога юный белокурый паж сорвался с места, в кубки мягко плеснуло темное, словно загустевшая кровь вино. Дивное, с необычайным ароматом, что тут же заполнил комнату, заставив вспомнить о далеких пыльных странах, выжженных беспощадным солнцем. А еще — об экзотических красавицах, диковинных животных и чудных заморских городах, что давным-давно сбросили тяжкое иго крестоносцев.

В прошлое мое пребывание в замке я краем уха слышал, будто большая часть столового золота и серебра — это трофеи, добытые предком нынешнего герцога при штурме Константинополя в далеком 1204 году. Вот и вино, что услужливый паж щедро плеснул нам в кубки явно не европейского разлива.

Кто скажет теперь, заплатили ли предки герцога за нектар богов чистым золотом чуть не по весу, или же христианской кровью, оросившей пыльные улицы далеких городов? По большому счету это не так уж и важно, ведь золото — это всего лишь мертвый металл, новых воинов в Европе рожают так быстро, что та бурлит, готовая вот-вот взорваться от переизбытка сил, а это вино — оно живое.

Несмотря на царящую жару, единственное окно в комнате накрепко закрыто. Вошедший вслед за мной высокий, грузный от вздутых мышц мужчина, замер у единственной двери. Гигант неотрывно глядит на меня, словно опасаясь хоть на секунду выпустить из поля зрения. Изредка Жак де Ли шевелится, переступая с ноги на ногу, вздувшиеся мышцы того и гляди порвут тонкую ткань камзола.

К столу великан не приглашен, да и не имеет он привычки путаться под ногами у сюзерена. По вырезанному словно из камня лицу легко прочесть, что он из редкой ныне породы верных вассалов: предан как пес, не особенно сообразителен и никогда не распускает язык. Идеальный рыцарь — умрет, но не предаст сеньора.

Суровое лицо баварца безразлично, лишь иногда в маленьких глазках, надежно укрытых под тяжелым низким лбом мелькают красные искры. Это отражается пламя, что пляшет в камине — большом, как любит нынешний владелец замка. Опытный воин и азартный охотник, он, как и великий Наполеон, всерьез опасается сквозняков.

Герцог Лотар Баварский, высокий мужчина в расшитом золотом камзоле из бархата с удобством расположился в просторном кресле лицом ко мне. На широком лице как влитая сидит черная маска из шелка, прикрывая одни лишь глаза. Ничего по существу не скрывая, маска четко обозначает статус герцога: на встрече он присутствует инкогнито.

О чем бы сегодня не велась речь, какие бы слова не покинули его губ, при любом раскладе их невозможно будет поставить герцогу в вину. Официально хозяин замка второй день как охотится на кабанов и прочих оленей. Надменное лицо, тяжелая, словно отлитая из металла нижняя челюсть, ледяной взгляд светлых, чуть ли не прозрачных глаз. Владелец замка не из тех, кто "царствует, лежа на печи".

У него не бывает крестьянских бунтов. Вассалы, не своевольничая, ходят как по струнке, а соседи даже и не мечтают разграбить деревеньку-другую. Такому лишь дай повод повоевать, мигом оттяпает у обидчика пару городов. Мало ли людей на свете носит одежду из дорогой ткани, а герцогской цепью на шее в наше смутное время вообще никого не удивишь. Но даже родись этот человек в хижине дровосека, он все равно достиг бы величия.