Диверсанты

– Ни,– захлестнул тот лямкой опустевший мешок. – Тикы после первого. В бригаде така традиция.

Затем курящие задымили выданной махоркой, а не подверженные вредной привычке, с удовольствием растянулись на траве, глядя в небо. Чистое и бездонное.

Несколько позже, подрагивая на рытвинах, грузовик ехал по лесной дороге в сторону части, до которой, со слов лейтенанта, было тридцать шесть километров

Ехали казаки из Дона до дома,

Подманули Галю, забрали с собою.

Ой, ты Галя, Галя молодая,

Теперь будешь с нами, гарная такая!

весело пели в кузове диверсанты, и им вторило лесное эхо.

Уже вечером, после отбоя, Юдин рассказал ребятам, что прыгая предпоследним замешкался, и командир дал ему здоровенного пинка.

– Ну а ты? – с интересом спросили несколько.

– Вылетел как пробка из бутылки.

– Правильно сделал лейтенант – заявил Бойцов. – Здесь тебе не у мамы дома, а десантные войска. Не фиг обижаться.

– Да я не к тому, – продолжил Юдин. – Он ведь мог меня поставить перед строем и наказать. Однако не стал. Видать мужик нормальный.

– Ладно, давайте спать, – сладко зевнул Курочкин. – Поживем, увидим.

После этого были новые прыжки: на точность приземления, с полной выкладкой, в дневное, а потом ночное время. Десантировались на пересеченную местность и лес, а однажды в неглубокое, поросшее осокой озеро.

При этом случился трагикомичный случай.

Как-то раз взвод выбросили на большое, уже сжатое ржаное поле, неподалеку от белорусского колхоза.

У Пашки Григорьева перехлестнуло стропу, а потом ветром отнесло к строениям, где при посадке он проломил собой крышу, убив насмерть свиноматку и осиротив девять ее детенышей.

По такому случаю состоялся скандал с набежавшими селянами, и ремонт пришлось выполнять за счет части. Свиноматку командование выкупило на мясо, а Пашке, за небрежную укладку парашюта, влепили семь суток гауптвахты.

– Целых семь за какую-то свинью, – расстроился Григорьев.

– Не горюй, браток, – успокаивали его друзья. – Могли дать на полную катушку. Опять же поросята остались без мамки. Так что легко отделался.

Одновременно с парашютной подготовкой продолжились занятия по рукопашному бою, стрельбе из всех видов стрелкового оружия, метанию гранат, а также подрывному делу. К этому добавились обучение работе на передатчике, ориентирование на местности по компасу и топографической карте.

Рукопашным боем с взводом занимался Иванченко. Основное внимание при этом он уделял новому пополнению, а старшие оттачивали уже имевшиеся знания в парах.

Впрочем, обучил лейтенант всех и нескольким приемам джиу-джитсу, заключавшимся в нанесении противнику обездвиживающих ударов. Головой, руками и ногами.

Но коньком командира взвода, являлось метание ножей с финками и остро заточенных саперных лопаток.

Ими он точно поражал цели на расстоянии десяти метров. Через три недели, многие во взводе, приобрели в этом деле неплохие навыки.

Устанавливать разного рода мины с толовыми шашками и их взрывать, десантников натаскивали на специальном полигоне в лесу, в трех километрах от части. Он был оборудован фрагментами железнодорожного полотна, бетонными надолбами и другими подобными объектами.

Ориентирование на местности и радиосвязь выполнялись в составе отделений, командирами которых назначили Бойко с Сафроновым и Легостаева. Каждому отделению выдавались компас с картой и рация, после чего они вывозились «в поле», выходили к контрольным точкам и устанавливали между собой связь.

Получалось не сразу, но постепенно опыт накапливался.

В октябре, когда окружающие леса окрасились багрянцем, а в поблекшем небе закурлыкали журавли, Юрка получил долгожданное письмо от Маши.

Написал он его в Кронштадт сразу после прибытия в часть, узнав номер полевой почты.

Маша сообщала, что сначала была очень расстроена переводом Легостаева к другому месту службы, но теперь знает где он и успокоилась. Надеется встретиться снова. Еще девушка писала, что из экспедиции вернулись родители и теперь в доме веселее. Далее шли еще несколько новостей из городской жизни. А еще передавался привет от деда. «Жду ответа, как соловей лета», значилось в конце. «Целую».

Писем Юрка никогда не получал, тем более от любимой, и несказанно обрадовался. От полноты ощущений он сгреб в охапку подвернувшегося под руку Книжникова и закружил вокруг себя.

– Ты чего, сдурел? – выпучил тот глаза.

– Самую малость Витек, – весело рассмеялся Легостаев.

За истекшее время, парни побывали в увольнении только один раз. Ими командование бригады не баловало.

Было это в воскресенье и группа из пяти человек (Усатов с Легостаевым, Андреев, Бойко и Сафронов) отправились в Марьину Горку. На парнях было чисто выстиранное и отутюженное х/б со свежими подворотничками и начищенные до блеска сапоги.

Местечко находилось в нескольких километрах от бригады, населяли его порядка трех тысяч человек. В былое время оно входило в состав Речи Посполитой*, а во время ее второго раздела, отошло к России.