Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский

«Необходимо внести ясность и в еще один принципиальный вопрос. Речь идет о якобы широкой подготовке к партизанской войне по линии партийных органов в пограничных районах Советского Союзав конце 1920-х – начале 1930-х годов. Действительно, подготовительные меры для организации партизанской войны на западе страны осуществлялись в этот период. Однако тогда просчитывались варианты ведения диверсионной работы в связи с возможным осложнением социально-политической обстановки в Польше, Румынии, Прибалтийских государствах, но никак не ведение ее на нашей территории. Генштаб и командование Красной армии (об этом, кстати, говорится в записках на имя М. Тухачевского) отдавали распоряжения закладывать в тайники оружие и боеприпасы для успешного ведения партизанских действий, имея в виду, что главным противником на Западном фронте будет Польша, к которой, возможно, присоединится Германия. Для складирования запасов в расчет брался опыт партизанского движения и диверсионных операций, проводимых в 1920-е годы на территории Восточной Польши» [273].

Нам представляется, что ключевыми в первом предложении П.А. Судоплатова являются слова «по линии партийных органов»,пропущенные Ю.Г. Веремеевым. И в этом мы полностью согласны с П.А. Судоплатовым. Действительно, никакой широкой подготовки к возможной партизанской войне по линии партийных органовв 1920–1930 гг. не велось. Из партийных функционеров о данной программе знали только первые секретари республиканских ЦК и первые секретари приграничных обкомов, и то «в части, касающейся». Вся практическая работа велась по линии особо закрытых секторов ЦК ВКП(б) и специальных структур внутри ОГПУ–НКВД, РУ РККА и спецслужб ИККИ. Более того, последним предложением первого абзаца П.А. Судоплатов, на наш взгляд, не дезавуирует, а подтверждает воспоминания И.Г. Старинова, С.А. Ваупшасова, В.З. Коржа, А.К. Спрогиса и других ветеранов.

Что же касается второго приведенного отрывка из книги Павла Анатольевича, то тут, по нашему мнению, нет никаких противоречий. Анализ предвоенных планов партизанской войны с участием С.А. Ваупшасова и Н.А. Прокопюка мог состояться не ранее сентября 1941 года, когда они стали подчиненными П.А. Судоплатова. Ну а Кирилл Прокофьевич Орловский вообще пришел в IV Управление НКВД только в июне 1942 года. Вполне естественно, что военно-политическая ситуация и осенью 1941 года, и тем более летом 1942 года существенно отличалась от ситуации в 1925-м или в 1935 году.

При всем уважении авторов данной книги к личности и деятельности П.А. Судоплатова никакого отношения к системе подготовки органов госбезопасности к партизанской войне в период 1920–1930-х гг. как внутри СССР, так и за его пределами он не имел. Но его утверждение, что диверсионная работа в случае осложнения обстановки планировалась не на нашей территории, а в Польше, Румынии и Прибалтике, абсолютно правильно. Подчеркнем, именно диверсионная работа. Но кроме нее при нападении на Советский Союз планировалось развернуть и партизанскую войну, которая по своим задачам значительно шире чисто диверсионных операций. И вот эту партизанскую войну предполагалось вести на территории СССР, в том числе с участием армейский частей, оставшихся на оккупированных землях. Кстати, вести ее предполагалось вне зависимости от наличия или отсутствия укрепленных районов.

А теперь о главном. Авторы внимательно изучили карту 1930-х гг. всей западной границы СССР и приграничных районов Финляндии, Прибалтики, Польши и Румынии, на которой были обозначены основные стратегические объекты, подлежавшие ударам диверсантов. В подавляющем большинстве диверсанты были не граждане СССР, а коминтерновцы из европейских стран. И если в 100–150-километровой приграничной зоне иностранных государств (т.е. в оперативном тылу вероятного противника) эти боевые группы находились в подчинении диверсионного спецотдела РУ РККА, то в более глубоком тылу диверсии должны были осуществляться боевиками СГОН ГУГБ под руководством Я.И. Серебрянского и аналогичных (еще более засекреченных) боевых групп компартий европейских стран. Но, к великому сожалению, на 22 июня 1941 года Яков Серебрянский числился в списке арестованных «врагов народа, пробравшихся в советскую разведку». Судьба членов большинства партийных спецгрупп была не менее трагичной.