Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский

Серебрянский, вероятно, был одним из тех руководителей разведки НКВД, которые уже в 1937–1938 годах начали готовить кадры на случай войны. В Особой группе при наркоме, которую возглавлял Серебрянский, была создана школа по подготовке специалистов по диверсионным операциям в народном хозяйстве страны возможного противника. Он же являлся и начальником школы. В этой школе и началось приобщение небольшой группы молодых людей и меня к новой профессии. Серебрянский, одновременно со школой, организовал разработку технологических методов разрушения производственных объектов. Для этого он привлек крупных специалистов, руководителей технических служб некоторых наркоматов – химиков, транспортников, машиностроителей, горняков и др. На основании анализа и изучения аварий и катастроф, происходящих в нашем народном хозяйстве, специалисты выявляли слабые места в технологиях и определяли возможности искусственного создания таких слабых мест. Их выводы служили учебным материалом в нашем обучении. Многие из этих же специалистов вели занятия и в школе по так называемой „спецдисциплине“.

Нельзя не вспомнить также почти дотошного, но доброго внимания самого Якова Исааковича к слушателям. Один или два раза в неделю, в послеобеденные часы, он приезжал в школу, приглашал в кабинет двух-трех слушателей и беседовал по разным вопросам – изучал, оценивал и воспитывал нас.

Вспоминая сейчас об этой школе, можно предположить: мы – школа – были небольшим звеном в большой государственной работе по укреплению обороноспособности страны, которую выполнял Серебрянский. Небольшим, но важным. Косвенным признаком важности можно посчитать тот факт, что для школы был предоставлен особняк бывшего Генерального прокурора Акулова, а под общежитие 6–8 человек – особняк бывшего секретаря ВЦИК Енукидзе. Изучали языки, автовождение, подрывное дело, занимались стрелковой подготовкой и серией специальных дисциплин. Ознакомительную практику с промышленными объектами проходили на машиностроительном и химическом заводе в Макеевке и на шахтах Горловки в Донбассе.

Время пребывания в школе казалось мне самым приятным временем – относительно беззаботным и по жизненным условиям, по тем временам даже роскошным.

^{Я.И. Серебрянский. Вторая половина 1930-х гг.}

У нас был распорядок: с утра для всех специальные и гуманитарные дисциплины – обед – отдых – язык четыре часа ежедневно в группах по 3–4 человека – свободное время до утра. Нас приодели – сшили гражданскую одежду. Кормили завтраком, обедом и ужином по рецептам французской кухни. За нами надзирала и учила нас „хорошему тону“ строгая дама-иностранка – жена одного из разведчиков-нелегалов. Не дай бог во время трапезы почесаться или вытереть рот рукой – получишь нотацию. При выездах на загородный полигон нас сопровождало питание в виде пирожков, пирогов и других съедобных и вкусных вещей»[216].

В личной беседе с авторами этой книги Константин Константинович рассказывал:

«Мы были на практике в Донбассе: бродили по химзаводу, по шахтам лазали. И когда мы практику закончили, на каком-то полустанке по команде из Москвы для нас была остановлена „скорая помощь“ – для того, чтобы посадить на поезд нас, 10–12 человек, чтобы доставить в Москву. Была дана команда забрать такую-то группу. И скорый поезд был остановлен. Я хочу сказать о реальном влиянии этого человека.

Ведь это же надо было – человек с двумя ромбами каждого из нас, из двенадцати человек, лично принимал для того, чтобы зачислить себе в команду, потом лично, в течение всего срока нашего обучения, все время за каждым следил, по существу. Не следил, а наблюдал, потому что в школе был его заместитель Ваксман, который непосредственно командовал школой. Вот в течение всего нашего обучения интересовался каждым, успехами каждого по существу… Он старался с каждым в какой-то степени побеседовать, но беседы эти были не выяснение, кто я такой и что я из себя представляю, а своеобразный рассказ о разведывательной работе. Посвящение, такое погружение в работу – в результате этого появлялись какие-то взаимные вопросы, он отвечал на них. Собеседование шло одновременно, мы отвечали ему, он делал свои заключения, что кто соображает или ничего не соображает, мыслит или не мыслит. И когда он к нам приходил, то вызывал нас не поодиночке, а по два-три человека в кабинет своего заместителя.

К нам приходили контрразведчики, которые нас стращали, что не надо за границей попадаться, потому что там если шпиона поймают, то повесят. Вот на таком уровне нас воспитывали. На уровне начальников отделов приходили не рядовые, а какие-то руководящие товарищи.

Кроме того, нам преподавали спецтехнику, это значит технология на химических заводах, технология на металлургических заводах, технология производства на угольных шахтах. <…> Практику проходили на полигоне пожарного института, он был рядом с нашей школой.