Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский

В интересах СССР в сопредельных странах создавались конспиративные боевые организации (группы), не связанные с компартиями своих стран. В мирное время они должны были готовиться к диверсионной работе на территории своей страны в случае ее нападения на СССР. В период возможной революции (восстания) группы передавались в распоряжение компартии.

В марте 1925 года началось расформирование отрядов «активной разведки» в Польше. ЦК КПЗБ направил всем командирам партизанских отрядов циркуляр с приказом прекратить диверсионные и террористические операции. Членам компартии (в том числе и сотрудникам «военки») надлежало направить все усилия на организацию массовой агитационно-пропагандистской работы среди крестьян. Часть партизан вывели на территорию СССР, часть переехала на новое место жительство в другие районы Польши. Однако польские спецслужбы сумели выявить и арестовать более двух тысяч партизан и подпольщиков.

31 марта – 2 апреля 1925 года в Риге прошло совещание военных представителей Польши, Латвии, Румынии, Финляндии и Эстонии, которое стало развитием плана по созданию единого фронта против СССР. Ведущую роль в организации этого совещания играло военно-политическое руководство Польши, стремившееся придать своей стране роль восточноевропейского лидера. За кулисами военного совещания в Риге незримо присутствовали Великобритания и Франция, имевшие в этом регионе свои геополитические интересы.

Меры по расформированию отрядов «активной разведки» предпринимались Коминтерном и в Болгарии, но с большим опозданием. 16 апреля 1925 года в Софийском соборе Св. Воскресения, во время отпевания убитого генерала Георгиева, боевики из числа болгарских коммунистов произвели мощный взрыв. Целью теракта были члены болгарского правительства во главе с Александром Цанковым, присутствовавшие на отпевании. По замыслу организаторов теракта (Военный центр БКП при содействии советников ИНО ОГПУ, РУ РККА и Коминтерна) после ликвидации правительства в Болгарии должны были начаться вооруженные выступления рабочих и крестьян. Эти выступления компартии надлежало перевести в вооруженное восстание.

Однако все произошло с точностью до наоборот: погибло около 150 человек, но объекты покушения не пострадали. Болгарские рабочие и крестьяне (в большинстве своем православные!) не только не поддержали боевиков, но и отреагировали на теракт крайне негативно. Правительство приняло меры мгновенно – сразу после взрыва в Болгарии было введено военное положение. Полиция и спецслужбы начали облавы и аресты всех лиц, заподозренных в коммунистической деятельности, по заранее составленным спискам. Непосредственные участники покушения были казнены, большинство из тех, у кого находили оружие и взрывчатку, также получили смертный приговор, сочувствующие компартии подверглись аресту. Вооруженное восстание было подавлено, не успев начаться. Частично восстановить свои силы БКП сумела только к концу 1930-х годов.

Еще одним негативным последствием взрыва в соборе стало решение резидента РУ РККА в Вене (координатор работы на Балканах) В.С. Нестеровича[109] порвать с советской разведкой. Осведомленный об организаторах и истинных причинах теракта, Нестерович прибыл в Берлин, где предложил французскому консулу в обмен на секретную информацию предоставить ему французский паспорт и беспрепятственный проезд на территорию Французской Республики. Он стал первым сотрудником РУ РККА, оставшимся за границей «из-за политических разногласий с властью», что крайне обеспокоило советское руководство. 6 августа 1925 года по заданию начальника ИНО ОГПУ М. Трилиссера Нестерович был отравлен группой боевиков из состава военного аппарата КПГ в пивной немецкого города Майнц (ему подмешали яд в пиво).

14 августа 1925 года состоялось совещание представителей ОГПУ, РУ РККА, ИККИ и НКИД по вопросу о разведывательной работе в иностранных государствах и о работе с местными компартиями. Член коллегии НКИД С.И. Аралов в записке на имя Г.В. Чичерина докладывал о результатах совещания: «Из обмена мнениями выяснилось, что заинтересованные ведомства в настоящее время заинтересованы в максимальном вытеснении работы из пределов наших миссий. Полпредство пока должно являться лишь пунктом связи для передачи сведений о местной стране и Москвой. Вся работа должна делаться вне наших официальных учреждений. <…>