Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов

Итак, летом 1923 г. в НСДАП сложилась парадоксальная ситуация: командир элитного подразделения СА, призванного охранять лидера партии, демонстративно оставил место службы. Созданное им подразделение личной охраны было распущено, а взамен создана так называемая Ударная группа А. Гитлера (Stostruppe AH). Командование новым подразделением было поручено сразу двум лично преданным вождю соратникам – Ю. Шреку и Й. Берхтольду. В составе Ударной группы проходили службу У. Граф, Р. Гесс, Й. Дитрих, Ю. Шауб, К. Филер. Примерно в это же время руководство штурмовыми отрядами было возложено на Германа Геринга, отчасти в противовес Рему, отчасти, чтобы повысить рейтинг СА в глазах ветеранов. Личная охрана фюрера приняла самое активное участие в попытке захвата власти в Баварии в ноябре 1923 г., когда У. Граф закрыл собой Гитлера от пуль полицейских. После провала «пивного путча» боевые подразделения НСДАП были официально запрещены и некоторое время существовали как объединение «Подпольный фронт».

Едва ли не с самого начала ее возникновения боевые подразделения как левых, так и правых политических партий регулярно проверяли на прочность государственную власть Веймарской республики. Наиболее масштабные попытки силового захвата власти принимали форму открытых вооруженных выступлений в Берлине, Баварии, Гамбурге, Руре, Саксонии, Тюрингии в 1919–1923 гг.

Наряду с осложнением внутриполитической обстановки, безусловно, имел место и международный аспект. Некоторые добровольческие части, состоявшие из офицеров и солдат штурмовых подразделений, сражались вне Германии. В Восточной Пруссии, Литве и Латвии против местного населения и Советской России до 1920 г. действовала «Железная дивизия». В западных областях Польши в противоповстанческих операциях вплоть до 1920 г. активно участвовало подразделение «Восточная пограничная охрана». Военное формирование «Союз Оберланд», созданное в Баварии из офицеров-добровольцев, в 1921 г. принимало участие в военном решении затянувшегося спора Германии и Польши о территориальной принадлежности Верхней Силезии.

Для подавления вооруженных выступлений правительство использовало не только полицейские и армейские подразделения, но и негосударственные военизированные формирования. Еще в 1918 г. для борьбы с коммунистическим движением были задействованы Добровольческий корпус стрелков и Кильская морская бригада. В дальнейшем политическая ситуация менялась настолько стремительно, что вчерашние противники становились союзниками, нередко выступавшие в одном мятеже против правительства при попытке следующего оказывались в числе защитников законной власти. Но полиция и армия всегда оставались основными правительственными силовыми инструментами в политической борьбе.

Формально политической полиции в Веймарской республике не существовало, однако в полициях всех германских земель имелись специальные политические подразделения. В полиции Пруссии, которая контролировала до двух третей германской территории, такой структурой был отдел IA. Аналогичные подразделения были в Баварии, Саксонии, Тюрингии и большинстве других земель. Структурно полиция подразделялась на 1) полицию безопасности (Sicherheitspolizei, SIPO), 2) охранную полицию отдельных земель (Schutzpolizei, SCHUPO), 3) сельскую жандармерию или земских егерей (Landjager) и 4) полицию особого назначения (Notzpolizei), которая создавалась на основании секретного общегерманского закона.

Задачи полиции и армии в единой оборонительной системе Веймарской республики распределялись следующим образом. На полицейские силы, действующие в тесной связи с государственными учреждениями и предпринимательскими союзами, возлагалось подавление экономических проявлений классовой борьбы, а в военно-техническом отношении – подавление любых местных восстаний. При этом полицейские действовали в соответствии со специально разработанной Боевой доктриной полиции. В доктрине указывалось следующее:

«1. ОБЩИЕ БОЕВЫЕ ПРИНЦИПЫ.

Меры предупреждения. В момент политического напряжения этими мерами являются: демонстративное появление на улицах полиции сомкнутыми отрядами или на грузовиках. Даже при численной слабости „полиция должна казаться сильнее, чем она есть на самом деле“. Перед началом волнений надо отказаться от оставления в запасе сильных резервов. Когда положение серьезно, каждый полицейский должен находиться на улице; „тогда не бывает времени для отдыха“. Этой „временной непредусмотрительностью“ часто можно предотвратить возможность кровавых столкновений. Пассивное же держание полиции в казармах только способствует развитию революционного движения. <…>