Диверсанты Сталина: НКВД в тылу врага

В первый период создания полицейского аппарата прием в полицию был основан также на добровольных началах, и на службу туда шли исключительно отъявленные враги советской власти: кулаки и их дети, лица, репрессированные органами советской власти за различные преступления, а также уголовный элемент. Полное представление о такого рода «добровольцах» дают два следующих документа:

«В Речицкую волостную управу От Медведева Николая Ефимовича дер. Дорочинь, Речицкой волости.

Заявление

Прошу Речицкую волостную управу разобрать мое заявление, т. к. я желаю поступить при Речицкой волости полицейским. Беру на себя обязанность выполнять приказания немецкого командования, а также Речицкой волостной управы.

19.01.42 г. Вверенный Вам /Медведев/.

Староста /Медведев/».

Биография

Я, Медведев Николай Ефимович, родился в дер. Дорогинь в 1924 году 1 января в семье крестьянина. Отец мой до революции занимался земледелием, имел до революции две хаты, две лошади, одну корову, сад.

В 1932 году моего отца раскулачили; и по суду он был осужден на 2 года тюремного заключения.

В 1934 прибыл в дер. Дорогинь, где вступил в колхоз со своей семьей в количестве 7 душ, и проработал в колхозе три года, а потом в 1937 году моего отца взяли под стражу в НКВД, где судила Тройка за контрреволюцию и присудила к тюремному заключению на 10 лет.

19.01. К сему: /Медведев/

Староста /Медведев/.

Наряду с некоторым количеством заклятых врагов советской власти, добровольно поступивших на службу к немцам, имеется большая категория насильно мобилизованных, работающих в полиции из—за страха за себя и семью и сочувствовавших партизанам. Значительная часть пошла в полицейские за деньги и паек. Как гласит одно из объявлений, этим изменникам обеспечивается: «зарплата 300 рублей в месяц, полное бесплатное довольствие бойцам, общежитие, бесплатный паек по 400 грамм муки на каждого члена семьи в день, освобождение бойца и семьи от всех налогов и повинностей, предоставление лучших участков земли с полной их обработкой и закреплением за ними в первую очередь, как в городе, так и в деревне ряда преимуществ».

Наконец, большую прослойку среди полицейских представляют бывшие командиры и красноармейцы Красной Армии, попавшие в окружение и осевшие в селах в качестве «зятьев» или всевозможных специалистов, а затем — из боязни отправки в немецкий тыл или мобилизации в «добровольческие» формирования — пошедшие служить в полицию. Большинство из них живет не под своей фамилией и ждет удобного случая для перехода на сторону партизан или через линию фронта. Среди полицейских и «добровольцев» партизанами проводится соответствующая агитационно—прогандистская работа, в частности, забрасывание специально для них предназначенных листовок. В результате этого, за последнее время лишь только в объединенные отряды западных районов Курской области перешла полиция одного села во главе с начальником полиции, десять полицейских из других деревень и семь командиров из Трубчевского «русско—немецкого» батальона. Отряды: им. Чкалова, Чапаева, Фурманова, группа т. Хохлова (Хинельские леса) ведут переговоры с гарнизонами полицейских о переходе последних на сторону партизан.

Для борьбы с партизанами немцы широко практикуют засылку в партизанские отряды своей агентуры — с целью совершения террористических актов против руководителей отрядов, разложения отрядов, агитации за переход на сторону немцев и т. п., — иногда добиваясь в этом направлении некоторого успеха. Имело место создание немцами лжепартизанских отрядов — с целью дискредитровать партизанское движение путем творимых лжепартизанами бесчинств, грабежей и пр. За последнее время такие лжепартизаны ставят себе целью выискивание партизанских отрядов и групп военнослужащих РККА, выходящих из окружения, передачу их немецким властям.

В борьбе с партизанским движением оккупанты широко применяют методы террора. Так, в районе действия объединенных партизанских отрядов западных районов Курской области сожжены полностью все населенные пункты, население частично истреблено, а около 20 000 человек уведены в неизвестном направлении. Те же методы применяются оккупантами и в других районах действий партизан (см. нашу докладную записку о режиме и массовых зверствах оккупантов). Анализ поступивших к нам за последнее время материалов показывает, что террор, система запугиваний по—прежнему является существенной чертой в деле борьбы оккупантов с партизанским движением. Так, в дер. Низино Знаменского р—на оккупанты объявили, что «…за убитого немца или полицейского расстреливают 100 человек жителей — по… усмотрению, а в районе железной дороги Брянск — Орел в случае крушения поезда уничтожают целиком ту семью, которой было поручена охрана участка, на котором произошло крушение».