Диверсанты Сталина: НКВД в тылу врага

На следующий день (это была суббота 10 сентября) в шесть часов утра Валентина встретилась с Марией Осиповой, и они ушли в партизанский отряд. Из отряда они возвратилась благополучно на следующий день.

13 сентября Мария Осипова встретилась с подпольщиком Владимиром Сибко[376] и передала ему свежие советские газеты, которые принесла из отряда. Потом, по договоренности, пошла на встречу с сестрами. Последние в назначенное время не явились.

Подождав некоторое время, чтобы не вызвать подозрения, Осипова ушла.[377]

На следующий день, 14 сентября, Николай Похлебаев в 18.00 организовал очередную встречу. На этой встрече было принято решение ликвидировать Кубе, заложив мину в его кабинет или спальню. От первоначального плана убить Кубе путем отравления решили отказаться, так как первыми в доме принимали пищу его дети.[378]

Итак, договоренность с возможным исполнителем теракта была достигнута. Осталось принести из партизанского отряда мины и передать их Елене Мазаник.

Ликвидация Кубе явилась приказом Центра для всех партизанских формирований. Возникает вопрос, который не дает покоя историкам отечественных спецслужб — кто приложил руку к убийству гауляйтера, военная разведка или органы государственной безопасности?

Последней инстанцией, где Осипова получила мины, явился действовавший в районе Минска спецотряд «Дима» Главного разведывательного управления, которым руководили Д. И. Кеймах, К. Корниенко и Н. П. Федоров.[379] Руководство отряда знало, что Осипова связана с другими оперативными группами НКВД, охотившимися за Кубе. Однако, исходя из оперативной обстановки, Осиповой было приказано временно прекратить с ними любые контакты.

Мария Осипова ходила на связь под видом спекулянтки. Из города несла разную одежду, будто менять на хлеб, а на самом деле в ней были зашиты нужные сведения. Из деревни (то есть из отряда) возвращалась с продуктами якобы для продажи, а под продуктами часто проносила листовки и взрывчатку.[380]

Получив в отряде «Димы» две небольшие на вид мины, Осипова положила их в корзинку, засыпала брусникой, сверху положила яйца и вареную курицу. На подходе к г. Минску она была остановлена полицейскими. Вот как она сама рассказывает про это. «Чего несешь? — спросили полицаи. Я сделала глуповатую физиономию. Хотя она у меня и так не особо умна, пожала плечами и говорю, что несу ягоды, яички и курицу. Один из полицейских спросил, что под ягодами. Я улыбнулась глуповато и говорю: «Да что там может быть». Полицейский приказал высыпать ягоды из корзины. Я стала плакаться, что детей у меня много, а ягоды перепачкаются в песке, у меня их никто не купит. Откупилась от полицейских курицей, яйцами и двадцатью пятью марками. После этого еле дошла до места, так как была в состоянии стресса».[381]

За этот короткий промежуток времени общения с полицаями, можно только догадываться, что пережила отважная подпольщица. При обнаружении мин Осипова, несомненно, была бы доставлена в гестапо и расстреляна.

В пятницу 16 сентября Мария Осипова, по договоренности, направилась на встречу с Мазаник, предварительно завернув мину в газету и положив ее в сетку, сверху которой лежали порванные туфли. Мазаник на встречу не явилась. Состояние Осиповой в этот момент было на грани срыва.

Оказывается, Мазаник не пришла на встречу ввиду отъезда Кубе в командировку.

Очередная встреча Осиповой и Мазаник произошла на квартире Елены в воскресенье 19 сентября 1943 года. Мазаник сообщила, что жена гауляйтера во вторник поедет за покупками и, возможно, в этот день создастся благоприятная ситуация для закладки мины.[382]

В понедельник 20 сентября вечером произошла их контрольная встреча, на которой Мазаник получила мину. Вот как она описывает этот эпизод: «В моей комнате стенки были тонкие, нам приходилось разговаривать шепотом — с одной стороны жил полицай, да и другой сосед тоже был ненадежный. Мария ко мне пришла якобы для того, чтобы купить туфли. Она их начала примерять, ходить по комнате и торговаться. Я просила двести марок, она давала сто, потом сто пятьдесят. Торговались мы примерно минут сорок, за это время она вынула мину и проинструктировала меня, как ее завести. Но, видимо, она сама плохо знала, как это делается, в нее никак не входил замыкатель, и мы ножом пытались расширить паз. Валентина в это время пела песни и уговаривала меня продать туфли… Наконец все было готово. Я подложила мину под матрац, и мы сели на кровать — попробовали, не чувствуется ли мина. Оказалось, что не чувствуется, и мы пришли к выводу, что это надежный способ отправить на тот свет господина Кубе. Затем мы с Марией быстро «сошлись в цене» за туфли. Мария громко отсчитала деньги, завернула туфли, и, выходя, сказала: «Все же переплатила я за туфли. Но, что делать, они мне очень понравились!» Это было в шесть часов вечера. После ухода Марии сосед полицай спросил меня, что за женщина была у меня. Я ответила, что она купила у меня туфли.