Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник

На радость маленьким посетителям турбазы была оборудована и детская площадка с мягким покрытием. Для любителей подвижного отдыха рядом расположились тренажёры и спортивная площадка. Был на территории турбазы и пляж - чистенький, с кабинками, душевыми, баром, кафе и магазинчиками, но они пока ещё были закрыты. Далеко в воду уходили мостки для любителей попрыгать.

Ника и Лиля, любительницы холодного купания, тут же поспешили переодеваться в купальники.

- Не представляю, как бы я полез в апрельское озеро, - поёжился Дмитрий.

- Бр-бр-бр, - покачала головой Тася. - Я тоже. А им нравится.

Разбежавшись через все мостки, Вероника "ласточкой" нырнула в воду.

"Ой, мамочка!" - ее обожгло холодом, и девушка стремительно вынырнула.

Лиля входила в воду с берега и плавала, стараясь не замочить причёску, но возле буйка оказалась одновременно с Вероникой.

- Ат-тайди, па-аберегись! - гаркнул Наум, топоча босыми ногами по мосткам. Громкий бултых и вопль адвоката разнеслись по всей турбазе.

- А теперь я шагаю вброд, научившись любить с оглядкой, - пропел Морской, неторопливо входя в воду; окунулся. - Ого! Вот это водичка! - он поплыл ритмичными сажёнками. - Но если двигаться, то вполне терпимо.

Тася, Оля и Дмитрий заказали горячий шоколад в кафе и сидели с дымящимися кружками на скамейке у фонтана, когда к турбазе подкатил уже знакомый "Брабус" и оттуда высадилась вся компания "сбежавших манекенов", как Наум окрестил Леонида и его друзей.

- Ой, смотреть холодно, - воскликнула одна девушка, увидев купальщиков в озере.

- Героические люди.

- Безумству храбрых поем мы славу!

- Не славу, а песню, вообще-то!

- Бр-р! Пойдёмте лучше в зал греться!

Навстречу им из кафе вышел ещё один посетитель, и Тася обожгла язык горячим напитком, узнав Ольминского. "Тьфу! Надо же было и ему сюда притащиться! Постараюсь много не пить, а то ещё тормоза сорвёт, накостыляю ему..."

*

- Я же просил не звонить без крайней необходимости.

- А если таковая возникла?

- Что у тебя?

- Появились осложнения.

- Излагай.

- Оказывается, мы перебегаем дорогу другим стартаперам, которые готовятся развернуть здесь своё дело.

- Что за дело?

- Бизнес под красным фонарём. И они наоборот заинтересованы в потоке туристов.

- Это их забота. Ты знаешь, какие ставки в нашем деле. Что-либо менять невозможно. Пусть ищут другое место.

- Видимо, больше им негде приткнуться.

- Я же сказал: это не наше дело.

- Все дело в том, что они борзые и могут нам все испортить, путаясь под ногами и качая права. Один из них забил мне сегодня стрелку и уже ждёт.

- Блин! Чёртовы бордельтерьеры! Не знают, на кого голос повышают. Значит так, до часа Х - 8 дней. Решай проблему с этими торговцами как знаешь. Даю тебе полную свободу действий, но чтобы никаких осложнений не возникло. Ясно?

- Более чем.

- Удачи. До связи.

*

Пока готовилось второе, Гершвин вышел покурить. И сразу увидел Ольминского, вольготно развалившегося у фонтана.

- Да, аванс вам перевёл, - говорил парень, закинув ноги на бортик фонтана и почти лёжа на спинке скамейки. - С понедельника запускайте ремонт. В самом деле? Значит, подрядите атеистов, которые не смущаются, работая в Страстную неделю. Мне нужно здание, готовое к эксплуатации, к 1 июня. Я оплачиваю у вас срочную работу не затем, чтобы вы сначала эту неделю байду гоняли и на майские праздники десять дней прохлаждались. Или первого июня вы покажете мне приведённое в полный порядок здание, или неустойку вычту по полной. Я сказал, вы услышали и поняли!

- Однако! - громко сказал Гершвин, выпустив клуб дыма и сел на соседнюю скамейку. - Неплохо же зарабатывают офисные клерки - и особняки покупают, и за срочный ремонт прорабу платят!

- Не имею чести быть с вами знакомым, - огрызнулся Ольминский, - и мои дела вас не касаются, - он встал, но Наум загородил ему дорогу:

- Короткая же у вас память. Не далее как в марте мы очень часто виделись в зале Центрального городского суда в Питере на процессе по делу вашего начальника, Стефана Вильского. Заставил же я вас попотеть на свидетельском месте, особенно на перекрёстном допросе. Разве вы забыли?

- Послушайте, уважаемый, - повысил голос Ольминский и беспокойно зарыскал глазами по сторонам, - даже если вы выпили лишку за обедом, надо же держать себя в руках. Что вы себе позволяете?! А ещё приличный человек!

- Я ещё себе ничего не позволил, утырок, - процедил Гершвин, пряча могучие кулаки в карманы куртки, - и не позволю потому, что прекрасно понял, почему ты сейчас орёшь на все озеро. Со мной этот номер не пройдёт, я тебе не Вильский и на провокации не ведусь. Но ты ещё за ложь под присягой ответишь. Встретимся в суде! И попадёшь ты не в свой отремонтированный дом, а в барак где-нибудь в Лабытнанга. Уж я тебе устрою тута путевочку за госсчет!

У площадки остановились две официантки; из кафе выглянул привлечённый громкими голосами бармен. Две пожилые дамы, не спеша гуляющие в розарии, укоризненно покосились на мужчин, поджали губы и удалились.

- Ещё встретимся, п...р, - пригрозил Наум. - Мало тебе не покажется!