Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник

Морской, "местный Каупервуд", как его называли дядя Коля и тётя Света, или "Витька-Святоша" в своих кругах, целеустремлённый молодой человек, в 31 год уже был хозяином процветающей бизнес-империи и готовился выставить свою кандидатуру на грядущих выборах губернатора города. Когда в связи с нарастающей в Краснопехотском неразберихой начали все настойчивее трепать его имя, олигарх обратился к приехавшей петербургской журналистке и попросил узнать, кто и зачем подрывает его репутацию.

Дело тогда приняло такой оборот, что Вероника и вызванный из Питера на подмогу ее давний друг, адвокат Наум Гершвин, какое-то время ходили по краю пропасти и чудом остались живы. А Никина подборка "Пешка в чужой игре" подняла рейтинг "Невского телескопа" до первой тройки на несколько месяцев...

- Я знаю, что тебе поможет! - воскликнул Морской, выслушав девушку. - Там, куда я еду, можно отдохнуть душой и телом. И, если ты тоже свободно располагаешь ближайшими днями, то это судьба!

*

- А как поживает твой грозный Мася? - спросила Вероника, вспомнив домашнего манула, которого Виктор взял ещё совсем маленьким, и теперь Мася искренне считал его своим родителем и бесшумно скользил по огромному саду возле особняка Морского, готовый защищать приёмного "мама" зубами и когтями.

- О, прекрасно, - Морской притормозил возле указателя "Синеозерский монастырь", от которого ответвлялась бетонная дорога, исчезающая в лесу. - Все так же суров, пушист и держит свою территорию, то бишь мой сад, твёрдой рукой. То есть лапой.

- А как поживает его боевая подруга?

- Тоже отлично. Опять четверо котят. Через 3-4 месяца ещё один зоопарк Ленобласти получит подарок от доброго дедушки Мороза!

- То есть от дядюшки Морского, - поправила смеющаяся Вероника, - на деда ты совершенно не похож. И на дядюшку не тянешь.

Худощавый, очень быстрый в движениях, с блестящими серыми глазами и улыбчивыми ямочками на щеках, Морской действительно выглядел значительно моложе своих 32 лет.

- В общем, снова сделаю подарок зоопарку, - сказал он, - покупать манулов не всем по карману, а они получат четверых здоровых привитых котят абсолютно бесплатно.

- А мне вот не то, что за котёнком - за цветком некогда ухаживать, - вздохнула Ника, - еле успеваю поливать фиалки, которые подарила мама, а чаще всего это делает Вика, пока я в очередной командировке. Недавно одна фиалка цвета - очень красивым розовым цветом. А я это увидела только на фото, которые скинула мне сестра.

Виктор понимающе кивнул. Ему ли не понимать, что такое цейтнот!..

Ника посмотрела на себя в зеркало под потолком кабины "ягуара". А с виду и не скажешь, что она на грани невроза - свежее золотисто-розовое лицо, задорные серо-голубые глаза. Мальчишеская стрижка зачёсана нарочито небрежно. Серая рубашка-"поло" и синие джинсы обтягивают статную фигуру с крепкими руками ногами и пышной грудью.

- Отлично смотришься, - поймал ее взгляд Виктор и коснулся губами мягких Вероникиных волос.

Девушка благодарно улыбнулась ему.

*

Чёрный "ягуар" сбавил скорость на въезде в город и заскользил по аккуратной одноэтажной улочке. Красные и синие крыши белёных домиков, добротные заборы, ровная дорога. По пути располагался небольшой рынок, где бойко торговали вареньями, соленьями и молокопродуктами. Промелькнул ещё один указатель - "Музей литературы и музыки"; "Дом-музей А. А. Грэя"; "Дом-музей К. И. Мещерского", "Квартира-музей Г. Эдвардссона"... Всего стрелок было более дюжины, и Виктор вернулся назад и притормозил, чтобы все прочитать.

- Как же тут много музеев, - заметила Ника. - А ведь ты говорил, что этот городок меньше Краснопехотского.

- Да, сюда многие творческие люди приезжали, и кое-кто оставался, - Виктор сфотографировал указатель. - Не хотели уезжать, настолько их покоряли тишина и местный воздух - какой-то небывалой чистоты. Считалось, что здесь благотворная атмосфера для творчества и научной работы... И люди, имеющие проблемы с сердечно-сосудистой или дыхательной системой, здесь быстро чувствуют улучшение самочувствия. Многие сюда затем и едут - отдышаться. А деятелей науки и искусства манит тишина и уединение. Здесь до сих пор нет домов выше трёх этажей и сохраняется особый микроклимат. Да ещё поблизости - монастырь с его легендарным источником, - Виктор зарулил в кованые ворота и оказался перед фасадом трёхэтажного особняка с лепниной, кариатидами и эркером. "Гостиница "Синеозерск", - гласила золотая вывеска на фронтоне. Судя по всему, раньше это были чьи-то частные апартаменты - до 1917 года. Интересно, что случилось потом с их владельцем...

Они сняли двухкомнатный люкс с эркером и у стойки заспорили из-за оплаты. Виктор хотел заплатить за номер сам, а Ника настаивала на разделении оплаты и одержала победу.

- Только тебе и удаётся переспорить меня, - констатировал Виктор, когда они поднимались по широкой лестнице, покрытой алым ковром.

- А я с детства такая - что решила, то и делаю, - ответила Ника, - все знают: меня не переупрямишь. Такой уж я осёл.

- И кстати, очень симпатичный ослик...

*