Диверсионная команда

Волин забрался под большой пушистый куст. Положив под голову свой рюкзак, а под правую руку автомат, снятый с предохранителя, закрыл глаза. Но сон не шел. Этой ночью ему предстоит впервые убить человека. Его к этому готовили долгие годы, обучая владению современным оружием, смертоносным приемам рукопашного боя, использованию любых предметов для убийства. Уже давно Игорь Волин считал себя готовым убивать, и, наверное, случись это внезапно, он убил бы, даже не задумавшись, чисто рефлекторно, как «терминатор». А вот так заранее знать, что через несколько часов ты пойдешь и убьешь человека, который сейчас что-то делает, может, ест, может, пишет письмо, а может, читает книгу. Думать об этом было невыносимо. И Игорь решил: «Надо переключиться на что-то другое, а то и крыша поехать может. А когда придет время, надо выполнить то, что приказано».

Ворочаясь, Игорь увидел Кадырова, смуглолицый лейтенант беззаботно спал под соседним кустом. Двое суток Волин и Кадыров были в одной подгруппе, переводчик оказался на редкость разговорчивым, и уже через несколько часов Игорь знал всю биографию Нурали и даже с некоторыми интимными подробностями.

Сын преподавателей Ташкентского университета, он с пяти лет умел читать на трех языках: русском, узбекском, таджикском. За время учебы в школе выучил еще один — фарси. Среднюю школу закончил с золотой медалью, хотел пойти по стопам родителей. Но после первого курса его призвали в армию (время тогда было такое, служили все — и студенты, и дети министров —знаменитый 83-й). В военкомате к нему тоже отнеслись с пониманием: раз узбек, значит, в пехоту (слава богу, не в стройбат). А там сорок дней «Курса молодого бойца», присяга на верность Союзу Советских Социалистических Республик и Коммунистической партии — и вперед в Афганистан, сопровождать караваны с топливом и продуктами в глубь страны. Повезло, командир разведбата узнал, что в сопровождении конвоев «на броне» есть узбек, знающий местный язык. Всеми правдами и неправдами выбил комбат себе переводчика, сразу навешал лычек на погоны и сказал: «Служи, сынок». В разведке Нурали по-настоящему узнал и полюбил военную службу. Засады, рейды, десантирование с вертолетов и самолетов, бои, допросы, снова бои, ранения, госпиталь. За неполных полтора года в разведке Нурали имел контузию, два ранения, три медали «За отвагу» и орден Красной Звезды. Когда к концу подошла срочная служба, сержант Нурали Кадыров написал рапорт и остался на сверхсрочную. Несмотря на обиду родителей, университет оканчивал заочно. А когда окончил, командование поспешно присвоило звание лейтенанта и предложило перейти в штаб дивизии, Нурали отказался, оставшись среди разведчиков. После этого о нем забыли, пять лет он сидел в звании лейтенанта.

— Да, наверное, я так и останусь лейтенантом, — без тени обиды говорил Игорю переводчик, — звания получают те, кто в штабах на глазах у начальства. А те, кто в окопах на передовой, а тем более в тылу противника, кому до них дело. В лучшем случае (если не убьют) к пенсии капитана дадут.

После развала Советского Союза родители звали Нурали в Ташкент, обещали найти хорошую должность. Но переводчик отказался, оставшись верным присяге. Вот уже больше года родители не пишут...

«С такой службой, как у нас, — подумал Волин, засыпая, —вряд ли доживешь до пенсии. Так что, Нурали, не видать тебе капитана...»

Ночью в горах воздух густой, насыщенный, как кисель. Любой звук, даже легкий шорох, слышен на сотни метров. В бескрайней темноте неба мерцало множество больших и малых звезд. Где-то далеко завыл шакал, его протяжный вой разнесся далеко по горам. Над «зеленкой» пролетела какая-то ночная птица, натужно размахивая крыльями.

В крепости уже давно наступило затишье, лишь часовые, подобно призракам, бродили по периметру лагеря, время от времени перекликаясь между собой.

Волин лежал в нескольких метрах от поста охраны боевиков. Чуть в стороне лежала туша Лебедева. Игорь посмотрел на часы, до назначенного срока оставалась минута, он поднял правую руку с указательным пальцем, давая Лебедеву время подготовиться. Все было по-прежнему тихо, но Игорь мог поклясться, что почувствовал, как напряглось крупное тело мичмана. Волин протянул руку к груди и, нащупав рукоятку своего ножа, отстегнул предохранительный клапан. Игорь приподнял голову, чтобы еще раз осмотреться.