Дивьи люди (СИ)

Рядом на столе, большой пятернёй отделённая от общей кучи, выросла моя собственная «порция» семечек (не меньше трёх стаканов) и под звонкое пощелкивание скорлупок продолжилась прерванная мной беседа.

Я уже слышал от Потапа об исчезновении жителей в какой-то деревне, но как оказалось пустых деревень обнаружилось полдюжины. Люди во главе с воеводой Микушиным, который вёл собрание, побывали в каждом из сёл не явившихся на совет в минувший четверг старост. Они докладывали, что ни одного человека или чьих-то останков в этих деревнях не найдено. Исчезла вся скотина. Так, например в той же Топчихе проживали двести три человека от восемнадцати лет. - «А дети, что у них не люди?» - Не нашли ни одного выжившего. В домах и в сараях нет следов крови. Дворы тоже были тщательно обследованы - пустовали долгое время, предположительно около года. Некоторые дома, совсем недавно облюбовало лесное зверьё, других следов использования жилья нет.

Я взял зёрнышко со стола, размышляя сколько времени продлится этот совет и не сожгут ли без воеводы того мужика.

- Шо ты скажешь Михаил? Тебе шо-нибудь подобное знакомо?

Я честно признался, что «нишого» подобного не слышал. Микушин распорядился обращать внимание на любые странности, выяснил, найдены ли люди, которые покинули те деревни до Закрытия Пути в прошлом году и остались жить в других местах. Оказалось, что свидетелей уже нашли и завтра они прибудут в Царь Град.

Семечки были крупные, в меру прожаренные. Желудок потребовал компенсации за пропущенный обед. Отделяя очередное ядрышко от скорлупки и с удовольствием присоединился к общему заметному слуху перетрескиванию.

- Шо скажешь? - опять обратился ко мне Микушин.

Я пожал плечами, со звуком освободил очередное зёрнышко, порадовался, что они не поскупились на семечки, не знаю сколько бы я выдержал выслушивать их отчёты, если бы не подобное лакомство.

- Михаил, ты шо хотел сказать? – обратился ко мне воевода в третий раз. Старосты разошлись, оставили только меня и Паныча, которому велели подождать в коридоре.

- Тот человек, в оковах у стены. Он не мёртвый, как все утверждают.

- Так, - Микушин замялся, поднялся из-за стола и, положив кулачищи на стол, прямо поверх мусора навис надо мной. – Ну и шо? – Воевода своеобразно выговаривал это слово, что меня веселило, ещё, когда он вёл совет старост.

- Как ну и что? Человека оговорили и вынесли смертный приговор.

- Ты не кипятись. Такрин знаешь ли - не без греха. Будет лучше, если сегодня он умрёт. Я не в восторге от этого. Поверь.

- Поверь?! Да что ты! Только ты в очереди не первый, кто о доверии просит. Почему я должен верить без объяснений? Потому, что тебе так удобнее?

- Ну, не поверишь и шо дальше?

- Я расскажу людям, что он живой. На казнь урмана многие прийти хотели. Я смогу доказать, что вы убиваете человека, а не нечисть.

- Я тебя под замок закрою.

- Мне завтра на суд в храм Лады. Отпустишь, как миленький – со стрихшами ты спорить не станешь!

- Вот завтра и отпущу.

- Ты за убийство человека будешь отвечать. Тебя успокоит, что это будет на день позже?

- Ладно, - он подошел к двери и на выходе приказал: Жди здесь!

Сидеть и ждать я не собирался. В коридоре меня встретил обеспокоенный Фадей Паныч.

- Чего это Дмитрий Степанович так спешил? Чуть с ног меня не сбил. Случилось чего?

- Не знаю, что у него случилось. Силовики в любом мире привыкли всё по упрощенной схеме решать: не угоден – умри.

- Ты опять про живодёра у стены толкуешь?

- Да, про него. Паныч, мужики упоминали, что преступников у вас почти нет, и смертной казни тоже?

- Всё верно. Суд над людьми вершат Хранители. Если преступление серьёзное, то осуждаемого, только пожалеть можно. У нас один жену по пьяни пришиб, судьи признали его виновным, объявили, что он должен бросить пить и посвятить жизнь своим малолетним детям. И с того дня стоило ему только о выпивке подумать, его сразу в бараний рог скручивало. Однажды не дойдя до озера упал прямо на землю и пеной захлёбываться начал. Бедолага. Не дай Род такого наказания.

- А если не человек, то и без суда можно убить?

- У нас есть такое право. Когда нелюдь угрожает жизни, мы должны себя защищать.

Воевода возвращался не один. Мужчина, одетый в простую светлую рубаху, что отличало его от служивых в форменной одежде из тёмной, плотной ткани, шел немного позади него и нёс бумажные свёртки.

«Может кого-то из старост вернул? - Предположил я. - Нет, на совете его точно не было».

- Заходи! - приказал мне воевода, указывая на покинутую мной комнату.

Дверь прикрыл тот, второй мужик в «штатском» и сразу начал разворачивать на столе сверток.

- Михаил, ты требуешь объяснений. Но дело, в которое ты вмешиваешься, является государственной тайной. – Он сделал паузу, уставился на меня словно в назидание, покачал головой и сделал последнюю попытку отговорить: - Ты не передумал? Может, лучше поверишь мне на слово?

- Не-а, я даже преподавателям в универе на слово не верил. С чего бы тебе доверять?

- Тогда я обязан взять с тебя клятву. Приступай! – Велел он второму.