Дивиденды на смерть. Смерть на ипподроме. Золотая подкова

— Если ты официант, — сказал я, — то принеси мне бутылку пива и что-нибудь для девушки. А если не официант, проваливай отсюда.

— Я тебе сейчас…

Девушка вырвалась из моих рук и перебила его:

— Мне виски.

Он оскалился, ещё раз показав свои грязные зубы, и медленно удалился.

— Кто это такой?

— Лучше держись от него подальше, — посоветовала она, не отвечая на мой вопрос. Потом она спрятала нож под юбку и повернулась ко мне: — Что это ты нес насчет того, что у Эда проблемы?

— Читала в газете о тех убийствах?

— Да.

— Тогда мне нечего тебе объяснять. Единственный выход для Эда — свалить всё на тебя. Но я сомневаюсь, что ему это удастся. А если не удастся, с ним всё кончено.

— Ты что, спятил?! — крикнула она. — Уж не настолько ты был пьян, чтобы не знать, что в момент убийства мы оба были с тобой, в этом самом месте.

— Я не настолько спятил, чтобы не понимать, что это ещё ничего не доказывает, — возразил я. — Уверен, что вернусь в Сан-Франциско с убийцей, прикованным к моему запястью.

Она расхохоталась. Я тоже рассмеялся и поднялся с места.

— Ещё увидимся, — проговорил я, направляясь к двери.

Вернувшись в Сан-Диего, я отправил телеграмму в Лос-Анджелес с просьбой прислать ещё одного агента. Потом перекусил и провел вечер, поджидая в своем номере Гормана.

Он пришел поздно, от него несло мескалем на расстояние от Сан-Диего до Сент-Луиса и обратно, но голову он сохранил свежую и ясную.

— Мне уж показалось, что придётся доставать пушку, чтобы вытащить тебя из той норы, — улыбнулся он.

— Оставь меня в покое, — велел я. — В твои обязанности входит лишь наблюдение за происходящим. Что ты успел заметить?

— Когда ты смылся, девица и тот долговязый уселись голова к голове и принялись шептаться. Они были здорово взволнованы, очень нервничали. Потом он выскользнул из заведения, я последовал за ним. Он пошёл в город и отправил телеграмму. Я не мог приблизиться к нему настолько, чтобы увидеть, кому она адресована. После этого он вернулся в бар.

— Кто такой этот долговязый?

— Судя по тому, что я успел услышать, не особенно приятный тип. Зовут его Флин Гусиная Шея. Он вышибала и выполняет в заведении разные поручения.

Значит, Гусиная Шея исполнял в «Золотой подкове» обязанности стража порядка, а я его не видел на протяжении всех трех дней нашего загула? Не мог же я быть настолько пьян, чтобы не запомнить такую гнусную рожу! И именно в один из этих трех дней были убиты миссис Эшкрафт и её слуги.

— Я телеграфировал в твое агентство и попросил ещё одного человека на подмогу, — сообщил я Горману. — Он свяжется с тобой. Передай ему девушку, а сам займись Гусиной Шеей. Сдается мне, что у него на совести три убийства, поэтому будь, осторожен.

— Слушаюсь, босс, отозвался он и пошел спать. Следующий день я провел на скачках, ставя на разных кляч в ожидании вечера. После последнего забега я отправился перекусить в «Харчевню заходящего солнца», затем перебрался в казино, помещавшееся в том же здании. Там мельтешило не менее тысячи человек самого разного пошиба, сражавшихся в покер, кости, топтавшихся возле колеса фортуны и рулетки и просаживавших остатки денег, выигранных на скачках.

Я не стал играть — время забав кончилось. Я пробирался сквозь толпу, охотясь за нужными мне людьми.

Спустя некоторое время я увидел первого — загорелого мужчину, смахивавшего на сезонного рабочего в воскресном костюме. Он проталкивался к выходу с тем отрешенным выражением лица, которое отличает любителей азартных игр, проигравших всё прежде, чем закончилась игра, — это выражение тоски не столько от проигрыша, сколько от того, что пришлось прервать игру.

Я преградил ему путь.

— Проигрался? — сочувственно спросил я.

Он кивнул.

— Хочешь заработать пятерку за пятнадцать минут?

Разумеется, он не возражал, лишь поинтересовался, что это за работа.

— Я хочу, чтобы ты поехал со мной в старый город и взглянул на одного человека. После этого получишь деньги. Вот и все.

Его это не очень устраивало, но пять долларов на дороге не валяются, к тому же он в любой момент мог выйти из игры, если ему что-нибудь не понравится. Он решил попробовать.

Я велел ему подождать у дверей, а сам пошел разыскивать следующего. Им оказался невысокий пухлый мужчина с круглыми, полными оптимизма глазами и безвольным подбородком. Он с охотой согласился заработать пять долларов столь простым способом, какой я ему обрисовал. Ещё один мужчина, к которому я обратился с тем же предложением, оказался слишком боязливым, чтобы встревать в темные делишки. Потом мне удалось завербовать одного филиппинца, выглядевшего очень изысканным в костюме бледно-желтого цвета, и толстого грека, по всей вероятности, официанта или парикмахера.

Четверых было достаточно. Мой квартет мне чрезвычайно нравился, — возможно, они выглядели не слишком умными, зато не походили на жуликов и мошенников.

Я запихнул их в такси, и мы поехали в старый город. — Теперь послушай, что я скажу, — начал я их поучать, когда мы приехали на место. — Я пойду в бар.