Дивизия имени Дзержинского

В экстренном порядке Госкомитет обороны принимает, наконец, решение о создании ближней полосы защиты (с мобилизацией населения) по линии рек Клязьма – Сходня. Начинается и строительство противотанковых сооружений на рубеже 23-го километра Ленинградского шоссе. В результате его прикрывали бойцы 3-й Московской коммунистической рабочей дивизии. И именно здесь – так официально считалось, – у рва, зимой 1941 г. женская зенитная батарея прямой наводкой отразила попытку фашистов пройти дальше. Прорвавшиеся четыре немецких танка были подбиты. Спустя два десятилетия, в 1961 г., в знак этой памяти был воздвигнут ныне известный всем монумент «Ежи».

Однако вплотную приблизиться к улицам и площадям столицы немцы попытались и в районе Химкинского моста. Слухи заполнили Москву: «Немцы в Химках». Известный английский журналист Александр Верт, работавший в те годы в нашей стране в качестве корреспондента газеты «Санди таймс» и радиокомпании Би-би-си, впоследствии в своей книге «Россия в войне 1941—1945» написал: «...Это было 16 октября. По сей день рассказывают, что в это утро два немецких танка ворвались в северную окраину Москвы, в Химки, где были быстро уничтожены. Правда, пока ни один серьезный источник не подтвердил, что эти танки существовали не только в воображении некоторых перепуганных москвичей».

Да, верно, не подтвердил, но и не опроверг. Трудно опровергнуть, когда были живые свидетели случившегося. Только танки были наши, а вот мотоциклисты...

Обратимся непосредственно к тем, кто утром 16 октября получил тревожную шифровку в связи с угрожающим положением, сложившимся у Химкинского моста. Процитируем несколько фрагментов из воспоминаний подполковника Алексея Акимовича Машнина – тогда заместителя начальника штаба батальона, а по званию старшего лейтенанта: «Для борьбы с фашистскими авиадесантами наша танковая часть дивизии вошла в состав маневренного резерва на основании приказа войскам Западного боевого участка № 1/оп от 02. 08. 1941. Согласно приказу наши танковые роты несли ответственность за обеспечение поставленной задачи в направлении Минского, Волоколамского, Ленинградского шоссе. Для быстрого выхода в свои сектора наша часть расположилась на Покровке. Для каждого танка отрыли окопы на бульварах. Дежурные экипажи располагались в танках, остальной личный состав размещался в Покровских казармах, где дислоцировался тогда третий полк нашей дивизии. Мы затрачивали всего 30—35 минут на движение от Покровки до развилки Волоколамского и Ленинградского шоссе на Соколе.

Утром 16 октября начальник связи лейтенант Бобков С.И. получил радиограмму, из которой стало известно, что необходимо выехать в район Крюково и уничтожить противника. После получения боевой задачи вторая танковая рота старшего лейтенанта Стребко И.И. шла совместно с мотоциклетным взводом лейтенанта Козлова Ф. В головном охранении находился первый взвод этой роты. Когда этот взвод приближался к мосту в Химках, ему навстречу двигались мотоциклеты с колясками. Мы считали, что это наши мотоциклисты. Только когда они открыли огонь, мы поняли, что это враг. В головном танке механиком-водителем был тов. Линников В.К., а командиром танка Панин. Этот танк первым открыл пулеметный огонь по фашистам. Было уничтожено два экипажа мотоциклистов. Три мотоциклиста по пешеходной дорожке моста, защитившись от огня фермами, прорвались на водную станцию «Динамо», где были уничтожены нашим мотоциклетным взводом. Наша танковая группа проследовала в заданный район. В операции участвовали 17 танков, взвод мотоциклистов».

Аналогичный рассказ записан многими и со слов механика-водителя танка Виктора Кондратьевича Линникова. Он свидетельствовал:

«Наши танки мчались на предельной скорости. Каждый танкист отчетливо представлял, что это значит – гитлеровцы у Химкинского моста.

Я, не отрываясь, глядел в смотровую щель своего танка. Вот улица Горького, Белорусский вокзал, стадион «Динамо», поселок Сокол, завод имени Войкова, Химкинский речной вокзал. И всюду военные регулировщики давали нам «зеленую улицу». Расстояние в 15 километров покрыли за какие-нибудь полчаса. И тут мы увидели группу гитлеровцев. Они сидели на мотоциклах тяжелого типа с колясками. На каждой машине был установлен пулемет. Мотоколонна фашистов въезжала на мост.

Командир нашего танка Борис Панин, увидев гитлеровцев, процедил: «Совсем зарвались, сволочи! А ну-ка поприветствуем гадов. Устроим им горячую встречу! Огонь!»

И почти одновременно все наши танки открыли шквальный огонь.

В колясках некоторых мотоциклов мы нашли парадные мундиры солдат и офицеров фашистской армии».

Кстати, служившие затем вместе с ним в одной дивизии так характеризовали танкиста: «Старшина сверхсрочник. Скромный, мужественный – такие не врут».