- Стой! - Теперь он обогнал меня и загородил дорогу. - Что тебе нужно было?
- Боже! - я подняла глаза к небу и горестно вздохнула. Вынула руку из кармана и показала спичечный коробок на раскрытой ладони: - Спички попросила, закурить хочется.
- Тогда почему не закурила? - он продолжал сверлить меня недоверчивым взглядом.
- Решила дойти до сквера, присесть на скамейку, - терпеливо, словно разговаривая с душевнобольным, ответила я. - Не люблю курить на ходу. Надеюсь, это все?
На какое-то мгновение мне показалось, что Зеленый Амбал заколебался. Но только на мгновение.
- Нет, - отрезал он и махнул рукой кому-то за моей спиной.
Я оглянулась и увидела, как из "Вольво" выскочил водитель. Сейчас парень вовсе не показался мне медлительным. Наоборот, в нашу сторону он двигался очень шустро.
- Ты поедешь с нами, - безапелляционно заявил Амбал и схватил меня за запястье. - Ты мне не нравишься.
- Я от вас тоже не в восторге, - любезно сообщила я. - Гораздо логичнее будет, если мы расстанемся навеки.
- Сильно умная? - лоб парня покрылся глубокими поперечными морщинами. - Ты не болтай! Я сказал, поедешь с нами!
- Очень сомневаюсь.
Занятый беседой, Амбал не заметил, как рядом с нами материализовался Гошка. А напарник слегка коснулся обтянутого зеленой курткой плеча и пожурил, печально и почти ласково:
- Ну что же ты, братан, грубо так? К девушке пристаешь, за руки хватаешь... Нехорошо.
- Ты кто? Ты что? - задохнулся от возмущения Амбал. - Ты чего лезешь не в свое дело? Жить надоело?
- Вот и мне грубить начал, - совсем загрустил Гоша. - Зачем? Можно ведь по-хорошему договориться.
- Ща я с тобой договорюсь! По-хорошему, век не забудешь.
Оказалось, он совсем неплохо тренирован. По крайней мере, на пародийные, с гонконгских боевиков срисованные стойки, времени тратить не стал. И на широкий отечественный замах кулаком тоже. Амбал ударил резко, целя Гоше в подбородок, чтобы вырубить его сразу и надолго. Признаюсь, я не уверена, что смогла бы уйти от такого удара. Смягчить, превратить в скользящий, наверное, получилось бы, но не больше. А Гошка мгновенно отклонился вправо, пропуская здоровенную ручищу, и тут же перешел в атаку на потерявшего равновесие парня. Как в свое время говаривал Мохаммед Али? Порхать, как бабочка и жалить, как пчела? Именно так Гошка и действовал. Его руки вспорхнули, словно крылья бабочки, и через мгновение противник закатил глаза и осел на землю.
Почти одновременно рядом с ним захрипел и рухнул водитель "Вольво". Он рассчитывал навалиться на Гошу с разбега, но неудачно налетел на мой локоть. Извиняться я не собиралась - сам виноват.
- Высший пилотаж, - Гошка картинно отряхнул руки и с удовольствием оглядел два бесчувственных тела. - Вот это драка, я понимаю! В учебники можно вставлять. Ни тебе шума, ни крика, ни пыли. Мирные обыватели ничего не заметили, а вопрос решен. Мы с тобой молодцы, Маргарита!
- Пойдем отсюда, - попросила я. - А то еще кто-нибудь прибежит. Что нам теперь, до вечера от Углянцевских подручных отмахиваться?
Гоша оглянулся по сторонам:
- Вроде, желающих не наблюдается. Впрочем, ты права, задерживаться нет смысла. Поспешим к шефу с радостными вестями! Надеюсь, ты не зря старалась, и фотографии получатся качественные.
Фотографии получились качественные. Особенно хорошо вышел водитель, хотя он как раз никого не интересовал. Но и двойной портрет мужчин на заднем сиденье был неплох. В том, что рядом с господином Углянцевым находится именно главный бухгалтер фирмы "Колизей" ни у кого сомнений не вызывало. Директор упомянутой фирмы и по совместительству наш клиент - Иван Владимирович Воронцов тоже не усомнился, хотя и повторил несколько раз неестественно высоким, очевидно от потрясения, дребезжащим голосом:
- Не верю! Павел Петрович? Не верю! Пал Петрович не мог, никак не мог! Не верю!
Шеф сочувственно повздыхал:
- Я вас понимаю, Иван Владимирович. От сотрудников такого уровня подобных действий не ожидаешь.
- Пал Петрович не просто сотрудник! - горячо воскликнул Воронцов. - Фирме шестнадцать лет, и он с первого дня! Почти родственник! Близкий человек! Кому верить, как не ему?!
- И, тем не менее, согласитесь, история, в общем-то, обыкновенная.