Дивная золотистая улика (СИ)

  Естественно, что стандартной посмертной записки со словами "В моей смерти прошу винить гражданку К." было недостаточно. Требовалось подробное описание всего, что произошло. Как Поршнев ручку и листок бумаги в своей хате искал, это тема для отдельной песни - он подробно рассказал, а Водянкин все в протокол занес. Но нас это сейчас не волнует. Дело в том, что как его в киллеры нанимали, это Поршнев достаточно четко вспомнил, а вот когда дело дошло до исполнения, - ничего нет! Заклинило. Вроде мужик с фотографии с проломленной башкой перед глазами маячит, а где Поршнев его убивал, как... Ну, не помнит он момента убийства и все тут!

  - Ты Володя хорошо рассказываешь, только длинно очень, - ласково заметил Баринов. - Лучше сразу скажи, догадался Поршнев проверить? Сходить по адресу, который ему якобы Котельникова дала?

  - Почему "якобы"? Котельникова и дала, он же ее опознал.

  - Ты протокол опознания читал?

  - Это не совсем протокол. Водянкин, как обычно, напортачил. Просто Поршнев сидел в комнате, давал показания, а когда Котельникова вошла, он вскочил, пальцем на нее указал и заявил: "Это она и есть! Та самая баба, что меня нанимала мужа прикончить!" Вот и все опознание.

  - Прелестно, - пробормотал Гоша.

  - Водянкин, конечно, кретин, - слегка надулся Володя, - кто спорит? Но Поршнев, тем не менее, Котельникову узнал. И очень уверенно, с первого взгляда. И перстень ее, и мужик на фотографии - ее муж. Так какое здесь может быть "якобы"?

  Поскольку никто ему не ответил, Стрешнев опять заглянул в свои записи и продолжил:

  - Адрес был записан на обороте фотографии Котельникова. Я думаю, только поэтому он у Поршнева сохранился. Так что отправился наш киллер-самоучка на место предполагаемого преступления. Сначала у ребятишек, что во дворе играли, попытался выяснить, мол, хоронили сегодня кого? Пацаны посмеялись над ним, но сказали, что ничего такого не было.

  У Поршнева надежда появилась. Сел он во дворе на лавочку и стал ждать. А пока ждал, прикидывал, как быть, если все-таки он убил Котельникова. И по всему у него выходило, что лучше будет пойти самому в милицию и сдаться. Добровольное признание, чистосердечное раскаяние и все такое... глядишь, и не дадут очень много. В конце концов, и в тюрьме люди живут. А там, глядишь, амнистия или за хорошее поведение условно-досрочное освобождение выйдет.

  Одним словом, сидит, с волей прощается, свою тюремную жизнь вперед расписывает... Когда Поршнев увидел Котельникова, как тот живой и невредимый домой идет, то чуть в обморок не упал. Хотел на шею ему кинуться, да с лавки подняться не смог. Но в голове у него настолько мысль о добровольном признании засела, что отдышавшись, он прямо оттуда, со двора, в милицию отправился. А поскольку дорога проходила мимо пивного ларька, немного задержался. Надо же было отпраздновать. И уже семнадцатого, с утра - по его меркам "с утра", разумеется, к нам явился. Вот, собственно, и вся история.

  Володя допил чай и начал искать куртку.

  - Что за черт? Она же здесь, на стуле была, точно помню!

  - Я в шкаф убрала.

  Нина открыла створки, и Стрешнев заметил рядом со своей потертой одежкой мое золотистое чудо.

  - Ух, ты! Это кто же у вас так прибарахлился? - коротким взглядом он оценил длину плаща и повернулся ко мне: - Твое приобретение, Маргарита?

  - Мое, - призналась я. И даже быстренько примерила - хвастаться обновкой мне еще не надоело. - Как?

  - Шикарно! - похвалил Володя. - Где брала?

  - На Губернском рынке. Там на втором этаже, в самом конце есть такой...

  - Подробности непринципиальны, - перебил он. - Главное я усвоил: на Губернский ближайший месяц мою Наталью пускать нельзя, сдоньжит. Спасибо за ценную информацию.

  - Мы в расчете? - ехидно осведомился Гошка.

  - И не мечтайте! - отрезал Володя. - Расплачиваться вы пока не начали.

  Он прихватил горсть крекеров и умчался по своим делам.

  Баринов молча перебирал оставленные Стрешневым листочки с записями. Мы с Гошей ждали. Наконец, шеф поднял голову.

  - Ладно. Ничего нового мы не узнали. За исключением того, что бомж оказался не бомжом, а просто алкашом. По крайней мере, это упрощает его поиски. Рита, вот адрес, поезжай к нему, поговори. Гоша, ты продолжай трясти сотрудников Воронцова.

  - А с Котельниковыми что? Или Рита одна будет вести?

  - Пока одна. А ты не тяни - быстрее сделаешь, быстрее освободишься, быстрее к ней присоединишься.

  Гоша помялся, потом неуверенно попросил:

  - Сан Сергеич, может, я хоть к Поршневу вместе с ней съезжу? Не хочу Ритку одну к этому алкоголику отпускать! Дело недолгое, мы до обеда обернемся! А мне спокойнее. Потом сразу за Воронцовскую команду возьмусь, честное пионерское!

  - Хм, - шеф перевел взгляд на меня. - Ты как, не обидишься, если на визит к Поршневу я тебе охрану выделю?

  - Да что ж я, совсем глупая, обижаться! - искренне ответила я. - Мне с Гошей тоже спокойнее.

  - Значит, так и сделаем.