Дивное лето (сборник рассказов)

Он вскочил, отошел к окну. В ушах звенело от поднявшегося давления, он ничего не видел. Сигарета потухла, он выкинул ее в окно. По тропинке, поскрипывая, медленно катила тележка, запряженная ослом, — этот звук был первое, что он услышал. Потом увидел сидевшего в тележке мужчину в шляпе, покачивающуюся спину осла, составленные одна в другую пустые корзины. Он помассировал ладонями шею, потом грудную клетку, с опаской глубоко вздохнул. Пейзаж, раскинувшийся перед ним от вершины холма, прояснился. В комнате за его спиной царила тишина. Он хотел повернуться, но еще постоял некоторое время не шевелясь, обессиленный. Смотрел на лавровые кусты по краям тропинки, на обвившее загородку держидерево. По морю, в направлении Риеки, плыл пароход; было слышно фырканье лодочных моторов на берегу, с шоссе доносился шум автомобилей. Все вокруг было густо-зеленым, а за зеленью синева: темно-васильковая и бледно-голубая, и по этой синеве бесшумно удалялся белый пароход.

Ну, а теперь пошли купаться, хотел он сказать с полным сознанием своей правоты. И удивился, что все-таки робеет. Молча он повернулся от окна — тех двоих в комнате не было. Он поразился: то, что мать с сыном заключили против него союз, возмутило его. В первую минуту Шандор решил, что не пойдет за ними на пляж, на привычное место у скалы, но потом подумал: надо пойти. Если дать им почувствовать свою обиду, только себя выставишь посмешищем. Он взял сигареты, журнал и, не торопясь, хотя и был взвинчен, отправился вниз.

Клара, сдвинув на затылок панаму, лежала вниз животом на гладкой скале. Он сел рядом; скосив глаза, увидел: жена приподняла голову, когда он подошел, но сразу опять закрыла глаза и продолжала безмятежно загорать. Она уже купалась: трусы были мокрые. Шандор открыл принесенный с собой журнал, начал читать статью под названием «Экология и революция». Но время от времени озирался вокруг, пытаясь понять, куда девался Шандри. Однакоу Клары спрашивать не хотел. Едва углубившись в статью, он опять поднял глаза, поискал сына среди купающихся и на прибрежных валунах.

— Он поехал на моторке кататься.

— Что?

— До пристани и обратно, — сказала жена тем тоном, которым способна была еще долго разговаривать после ссоры. Она села, стала втирать масло для загара.

— И ты отпустила?

— Отпустила.

Шандор повернулся к морю, попытался разглядеть что-нибудь, но солнце слепило глаза.

— А что, лодка в порядке была? Я имею в виду…

— В порядке.

Он посмотрел на жену, попробовал улыбнуться:

— Намазать тебе спину?

— Не надо. Лучше пойди искупайся. Тебе полезно.

— Я сначала почитаю… — Он следил за движениями жены. Ждал, не скажет ли чего-нибудь еще, но она опять растянулась на солнышке и прикрыла глаза. — Хочешь послушать? — Клара не отвечала. — Хочешь послушать… что я читаю? — Он был отходчив, не выносил, когда она молчала, хотя прекрасно понимал, что лучше бы и ему сейчас помолчать. — Очень интересная статья… О том, на сколько процентов к двухтысячному году увеличится население и, если мы не будем бережно… как бы это сказать… расходовать природные ресурсы, что ли, в том смысле, если мы и дальше будем жить так же расточительно…

— Например, выбрасывать плавленый сыр!

— Речь идет о мировой экономике, — после небольшой паузы сказал Шандор. — Я думал, тебя это интересует.

— Меня лето интересует. То есть интересовало бы.

— Ради бога.

— Если б ты не мешал.

— Ради бога. Пожалуйста. — Потом измученно: — Как ты не понимаешь, Клара, это же серьезные вещи…

— О; конечно. И все это тоже, кажется, становится очень серьезным.

— О чем ты?

— Это тоже становится очень…

— Что «это», что? И будь любезна, Клара, смотри на меня!

— Изволь! — Клара подняла голову. Они смотрели друг на друга в упор. Клара сказала: — Лето. Это дивное лето.

1974

Брат и сестра