Дивные пещеры

Кобчиков отстранился, пропуская впереди себя Леночку. Кассирша никогда не была в таинственной комнате. Она с любопытством огляделась. Почему-то, проходя мимо этой двери, Леночка представляла, что здесь хранятся какие-то секретные документы в железных ящиках и стоят непонятные машины. Комната же оказалась пустой. Только в углу возвышался огромный пыльный сейф, которым, наверное, давно уже не пользовались; стоял колченогий рассохшийся стол у забранного решеткой окна и две, тоже колченогие и тоже рассохшиеся, табуретки.

Кобчиков запер дверь и присел на одну из табуреток, жестом пригласил садиться Леночку. Кассирша села. Сердце ее тревожно стучало. Ей вспомнился почему-то телефонный звонок.

— Этой ночью вы были в Пещерах, — Кобчиков пристально заглянул Леночке в глаза.

— Это допрос? — спросила кассирша как можно независимее.

— Ну что вы, — ответил младший лейтенант весело, но лицо его не улыбнулось. — Просто доверительный разговор.

— Да, я была в Пещерах. А что, разве нельзя? — с вызовом спросила Леночка.

— Ради бога, — сделал младший лейтенант протестующий жест рукой. — Сколько угодно. Меня интересует только один момент. Когда вы в последний раз видели Токарева?

— Какого Токарева? — удивилась Леночка. — Не знаю никакого Токарева.

— Вы с ним были в Пещерах.

— Ах, вы, наверное, имеете в виду приезжего… Леонида… как его, уже забыла… Вспомнила… Леонида Георгиевича?

— Да.

— Мы с ним отстали от остальных… Это было около… двух часов… Да… да… Я еще посмотрела на часы… Около двух… Точнее — час пятьдесят… Мы кричали, потом долго шли какими-то ходами… Я очень испугалась… заблудиться в Пещерах… вы ведь знаете… это конец…

Леночка вздрогнула. Даже сейчас, в солнечной комнате, ей стало жутко. Как страшно поблескивали сырые меловые стены узкого хода, какая ужасающая стояла тишина. Потом Леночка споткнулась о камень. Свеча ее погасла, Леонид Георгиевич бросился к ней, попытался поднять, но сам поскользнулся, упал, выронил свечу. Стало так темно, что у Леночки засветились перед глазами солнечные круги… Она закричала от страха. Приезжий стал чиркать спичками о коробок, но спички не загорались… Потом…

На этом месте кассирша замолчала.

— Дальше.

— Потом Леонид Георгиевич ушел… Он сказал, что скоро придет.

— И вы не спросили его, куда он пошел?

— Нет.

— Больше вы его не видели?

— Нет. Я плакала, звала на помощь, куда-то бежала… Одна, во тьме… я боялась провалиться в какой-нибудь колодец. Я слышала, что в Пещерах полно таких колодцев. Я столько пережила… Кажется, теряла сознание… Потом меня нашли Евгений Семенович и Шкаф… то есть Семен Петрович…

— Это было…

— Не помню… Мне показались эти часы вечностью. Думаю, они нашли меня часа через два.

— Не показалось ли вам, что Токарев ушел от вас потому, что случилось что-то из ряда вон выходящее?

— Н… н-нет…. А что могло случиться?

— Я не знаю, поэтому и спрашиваю вас.

— Нет. Ничего не случилось. Он просто сказал, что скоро вернется, и ушел.

Кобчиков не отводил взгляда от ее глаз,

— Вот как…

— Да. Вот так. — Леночка выдержала взгляд младшего лейтенанта.

— Ну что ж, наш разговор окончен. Благодарю вас,

— Его нашли? — спросила Леночка.

— Еще нет.

— До свидания.

— До свидания.

Леночка встала с табуретки, прошла к двери и попыталась повернуть торчащий в замочной скважине ключ, Ключ не поворачивался.

— Одну минуточку, — Кобчиков проворно подошел к выходу, щелкнул ключом, толкнул дверь.

— Да… Вот еще что… О нашем разговоре никому ни слова.

— Почему?

— Дело в том, что я действую не как милиционер.

— Не как милиционер? — удивилась Леночка.

— Да…

— А как кто?

— Это в некотором роде частное расследование.

— Разве такое может быть?

— Выходит, может…

— Хорошо. Я никому не скажу.

— Благодарю вас.

Дверь тяжело закрылась за Леночкой.

— Элеонора Дмитриевна, сегодня на вас спрос… к телефону… Главный… — Шкаф протянул ей трубку.

— Элеонора Дмитриевна?

Голос у Громова был сухой, официальный.

— Да…

— Вы недодали мне десятку.

— Что?..

— Вы недодали мне десятку.

— Но этого не может быть… Евгений Семенович.

— Однако это факт.

— Я хорошо помню…

— Деньги лежат передо мной. Я к ним не прикасался… Сейчас пришли за взносами, и я обнаружил, что не хватает десятки.

— Боже мой… у меня никогда… — растерянно залепетала Леночка. — Совершенно исключено.

— Вы поймите меня правильно, Элеонора Дмитриевна. Мне наплевать на десятку, но у вас будет остаток в кассе, и произойдут разные неприятности. Я вам советую сейчас снять кассу. Кстати, я не уверен. Может быть, эта десятка ушла с моего стола с какой-нибудь бумагой… Все-таки лучше снять кассу.

— Но это несколько тысяч!

— Что поделаешь…

— Придется сидеть почти до утра.

— Я подожду.

Громов говорил очень официально — в бухгалтерии имелся параллельный телефон.

— Что он? — спросил Шкаф, когда Леночка положила трубку.

— Вроде недодала десятку…

— Снимайте кассу, — приказал Шкаф. — Это дело нешуточное. И сообразила тоже, кому недодавать, эх, растяпа!

8. ПРИКЛЮЧЕНИЯ НАЧИНАЮТСЯ