Дивные пещеры

Громов вытряхнул на землю содержимое мешка — нарванные в саду крапиву, лопухи, клевер. Поверх кучи лег мешок из прочного желтого целлофана. Главный инженер развязал веревочку, перевернул мешок. Он слегка нервничал. На землю вывалилась груда денежных пачек. Пачки были разноцветные: зеленые, синие, серые, красные, серебристые…

Евгений Семенович ожидал увидеть то, что увидел, но все же задохнулся, тихо вздохнул сквозь сжатые зубы.

— Все здесь?

— Все.

— Сложи назад.

Леночка присела на корточки и бережно — профессиональное движение всех кассиров — стала класть пачки назад в целлофановый мешок.

Громов сел опять под дуб и стал наблюдать за точными, хозяйскими движениями кассирши. Самое сложное было позади.

В ту ночь в бухгалтерии, после инцидента с пьяным Минаковым, Громову пришлось избить кассиршу, а потом уже потрясенную, сломленную, убедить, что наилучший выход для нее — взять все деньги, а свалить все на Минакова. Доказательства налицо: кассирша избита, деньги исчезли, Минакова видели входящим на завод пьяным.

Леночке было страшно, жалко Минакова, но Громов настаивал, убеждал, запугивал, соблазнял обеспеченным совместным будущим — это было главней, и Леночка согласилась…

Они тут же обсудили детали. Главный инженер сейчас уходит, прячет деньги в куче опилок возле столярной мастерской и проводит остаток вечера на людях, в городском ресторане, чтобы на него не пало и тени подозрения.

Леночка же все это время якобы лежит без сознания на полу в бухгалтерии. Из ресторана Громов звонит в бухгалтерию и говорит всего одно слово: «Привет». Оно означает — дело сделано.

После этого Перова бежит к проходной, изображает отчаяние, испуг, истерику и заявляет об ограблении заводской кассы.

Потом Евгений Семенович найдет способ вынести деньги с завода.

Случай представился только на вторые сутки после «ограбления века». Громов отдал приказ нарастить заводской забор в одном месте, где он был немного низковат.

Забор развалили, но, как и рассчитывал главный инженер, за смену сделать не успели, и на ночь забили кое-как дыру досками. Совершая вечерний обход завода, Евгений Семенович оторвал две доски и просто приставил их на место. Перова под предлогом перепечатки ведомости задержалась в бухгалтерии, пока на заводе не осталось никого, и через эту дыру вынесла деньги… Все прошло как по маслу.

И вот деньги лежали у ног Евгения Семеновича.

Леночка завязала мешок.

— Садись ко мне, — сказал Громов.

Кассирша бережно положила мешок на землю, подошла к сообщнику и села рядом.

— Ты сегодня какой-то необычный.

— Почему?

— Возбужденный, озабоченный какой-то…

— Дело есть, Леночка. Серьезное.

Глаза кассирши вспыхнули.

— Ты… мы убежим с этими деньгами? И начнем наконец-то жить?

Громов обнял за плечи Леночку, привлек к себе.

— Дурочка… Нас же сразу поймают.

Кассирша сникла.

— Да… да… Ты говорил… надо ждать, нельзя тратить, пока не забудут… Два года?

— Может быть, больше.

— О, боже! Как мне все надоело… Так хочется уехать отсюда…

— Мы и уедем. Будущее в наших руках. Сейчас я кое-что скажу тебе. Но для начала запомни вот что. То, что мы взяли — это не деньги.

— Не деньги? — удивилась Леночка.

— Да. Я тебе не говорил раньше, чтобы не разочаровывать, а сейчас скажу. Не деньги. Мы проживем их за два года, а то и меньше. Нам нужно положение, связи… Чтобы взять настоящие деньги, и при этом никуда не бежать, остаться уважаемыми людьми. Вот в чем перспективная задача, Леночка. Взять и остаться уважаемыми людьми.

— Сколько же… нам надо взять?

— Ну тысяч… пятьсот, семьсот…

— Пятьсот, семьсот? — ахнула Перова. — Это же почти миллион!

— Ну и что, миллион? — пожал плечами главный инженер. — Миллион-то в самый раз и будет…

Леночка порывисто обвила шею любовника, крепко поцеловала.

— Какой… какой ты необыкновенный! Слушай, а когда это будет?

— Скорее, чем ты предполагаешь. Сейчас как раз поговорим на эту тему.

Печать озабоченности легла на лицо Леночки.

— Ты говорил, — сказала она, — что намертво связан со Шкафом. Мы с ним должны делиться?

— Мы с ним не будем делиться.

— Но если он что пронюхает?..

— Он ничего не пронюхает.

— Но он такой проницательный…

— Твой Шкаф уже труп.

— Что?! — Кассирша невольно отшатнулась.

— Ну не в буквальном смысле, — усмехнулся главный инженер. — В переносном. Я его уберу со своего пути, нейтрализую. Мы с ним действительно были связаны. На самом первом этапе. Он кое в чем мне помог. Вынужден был помочь. — Громов опять усмехнулся. — Твой проницательный начальник оказался слепым кутенком. Теперь он мне не нужен. А людей, которые мне не нужны, я нейтрализую.

Леночка заглянула ему в глаза.

— И меня ты нейтрализуешь? Когда буду не нужна?

— Ты будешь мне всегда нужна.

— У тебя такие холодные глаза.

— Ну что ты… У меня нормальные глаза. Только они внимательные.

— Нет, холодные… Как, как… Вот у кошек бывают такие глаза, когда они что-то задумают.

— Что же могут задумать кошки? Как поймать мышь? Я тоже задумал поймать мышь.

— Нет… Кошки думают не только о мышах. Они коварные.

— По отношению к тебе я не коварный.

— Хотела бы верить, — вздохнула Леночка.

Громов погладил ее по волосам.