«А пошло оно все к черту!» — веско решаю я, вспомнив, что толком не выспался.
Не менее решительным шагом направляюсь к себе в комнату, намереваясь ближайшие восемь часов провести, обнимаясь с одеялом. Кто бы кого не убил и не заказал — все это подождет! Утро, как говорится, вечера мудренее!
Печально смотрю на поломанный засов: за пару минут восстановить явно не получится. Да и смысл? Если, как выясняется, для любого сильного адепта стальной заслон вовсе не преграда…
«Да пошло оно к черту!» — повторно машу на все рукой.
Просто прикрываю дверь и падаю ниц в постель.
Нежные щупальца нейросети проникают в соответствующие отделы мозга, плавно отключая сознание. Засыпаю, лелея надежду наконец-то восстановиться целиком и полностью.
Наивный…
Глава № 18
Сон вновь прерывается довольно неприятным образом: резко, рывком, без всякого предупреждения. Сознание словно пинком выпроваживается из мира грез; вылетает на поверхность реальности, как задыхающийся пловец из-под воды.
Сажусь, что есть силы растирая лицо ладонями. Мысли ворочаются в голове с превеликим трудом, отдых явно не пошел на пользу. Такое ощущение, что лучше бы я и вовсе не спал.
Только теперь замечаю маячащий перед глазами красный конверт, сопровождаемый целый плеядой восклицательных знаков и предупреждений. Стараюсь отогнать подальше сонливость и головную боль; тяжело верчу шеей, добиваясь отчетливого хруста в позвонках.
Выдержав скорбную паузу, нейросеть открывает перед глазами короткий и не слишком содержательный текст.
И все. Ни подписи, ни пояснений.
Отказываюсь понимать, что сие может значить; похоже на не слишком удачную шутку или нелепый розыгрыш от кого-то, напрочь лишенного юмора. Глупость ситуации усугубляется временем: взгляд на часы подтверждает, что до заявленного в письме часа осталось совсем немного.
Отчаявшись разгадать загадку самостоятельно, вяло вываливаюсь в коридор. Гостиная встречает хмурыми не выспавшимися лицами товарищей. Голиаф, Франко, Анна — не хватает только Августа. Стоит войти, как на мне перекрещиваются три недовольных вопросительных взгляда.
— Что, и у вас? — переспрашиваю, не найдя ничего умнее, — У всех одно и то же сообщение?
— Хотел бы я знать, что оно значит, — раздраженно чертыхается Моро, — Что за половодье? Что за река?
— Ну река, положим, тут только одна, — задумчиво цедит Анна, не поднимая взгляда от чашки кофе.
— Точно! — до меня вдруг доходит, что речь идет о гигантском водоводе.
И сразу же, неприятной дрожью возникают воспоминания о встрече с Рэдклифом. Неужели это его рук дело?
— Подожди-подожди, как он там говорил? — шепчу еле слышно, словно разговаривая сам с собой, — «Представляешь, что будет, если вся эта мощь в один прекрасный миг освободится? Миллионы тонн воды обретут прежнюю силу и обрушатся на головы ни в чем не повинных людишек. Разрушения, катаклизмы, сотни тысяч жертв!»
— Говорил кто? — встревоженно переспрашивает Франко.
Только теперь замечаю, что меня внимательно слушают, а в гостиной висит почти полная тишина.
— Коулман, — отвечаю тихо, все еще находясь под впечатлением от неприятной фразы.
— Ты разговаривал с Коулманом? — недоверчиво переспрашивает Моро.
— Немного… Мы случайно встретились, — начинаю довольно жалко оправдываться, — У той самой реки, кстати говоря…
— Случайно! — многозначительно усмехается Голиаф, — Ты веришь в подобные случайности?
— Черт возьми, Тей! — Франко не скрывает раздражения, — Неужели ты не понимаешь?! Киборг мог внушить тебе что угодно! Или просто напросто убить. А мы ничем бы не помешали!
— Да ничего подобного он не хотел.
— Ты не можешь знать, чего он хотел!
— Так что, ты думаешь, Рэдклиф замыслил теракт? Взрыв водовода?
— Других объяснений для этих дурацких посланий я не вижу!