Дивный Мир Будущего

Кирк уже близко, он невозмутим и непреклонен. Кулаки верзилы покачиваются, словно громадные молоты, готовые раздавить в пыль любого врага. Поднимаю руки, без особой надежды готовясь отражать смертоносную атаку.

В эту секунду блондинка прыгает. Плавно, быстро, абсолютно беззвучно взвивается вверх, едва ли не выше человеческого роста. Хищный взгляд наполняется торжеством, оружие взлетает над головой в богатырском замахе. На микроскопический миг Анна зависает в воздухе, давая шанс оценить ее неповторимую грацию и девичью стать, а после – падает на врага; нож мчится прямиком к основанию черепа.

Возможно, Гаусс замечает нечто неладное в моих глазах. Или мужчину спасает невероятно развитое чутье. С удивительным для своих габаритов проворством он поворачивается и вскидывает руку. Удар приходится на подставленное предплечье, лезвие бесполезно рассекает воздух, силясь дотянуться до живой плоти. Кирк подхватывает девушку, прежде, чем она успевает вырваться; раздается жуткий треск, рука идет на излом, нож мгновенно меняет владельца. Безжалостные пальцы сжимают шею Анны, красотка виснет в мучительном захвате, как безвольная кукла.

С шумом выдыхаю воздух, сердце пропускает один удар. Надежды на победу рушатся, как карточный домик. Гаусс держит девушку перед собой, будто щит; вторая рука бандита сжимает отобранный нож.

Анна не может даже стонать – горло девушки намертво пережато. Правая рука висит, переломленная пополам, по лицу разливается смертельная бледность. В глазах плещется боль, одна боль и ничего другого. Нет даже разочарования, лишь яркие всполохи ужасной муки.

– Отпусти ее! – возглас вырывается сам собой, помимо желаний разума, – Это наша с тобой война! Не тронь девушку!

Поставив блондинку на ноги, Кирк отпускает горло; вместо него пальцы громилы беззастенчиво хватают за роскошные волосы. Он дергает Анну, как бесполезную игрушку; с уст девушки наконец-то срывается протяжный стон, наполненный отчаянной болью.

– Интересно, – злорадно произносит Гаусс, – А иначе – что?

Бессильно сжимаю детские кулачки. А что, собственно, я могу предложить? Мне нечем подкупить или задобрить громилу. Остается только запугивать, но и угрозы звучат, как неумелый блеф, вскрыть который не составит труда самому бездарному игроку.

– Не тронь ее! – повторяю с внезапно прорезавшейся сердобольностью, – Иначе… я тебя уничтожу!

– Ха-ха-ха-ха! – Кирк хохочет, словно услыхав отличную шутку.

А потом одним резким неуловимым движением перерезает девушке горло.

До сознания не сразу доходит, что случилось.

Красные брызги заливают железный настил; окровавленный нож отлетает прочь; рядом, захлебываясь собственной кровью, падает Анна. Несколько жутких предсмертных судорог – и она затихает.

Не могу оторвать глаз от сжавшегося хрупкого тельца; собственное сердце стучит, как обезумевший барабанщик. Струйка крови течет из прокушенной губы, руки дрожат от накопившегося напряжения.

И все это под аккомпанемент адского злорадного смеха.

Глава №20

Тук-тук-тук-тук. Сердце бьется, как сломанный мотор. И за этим биением вдруг чувствую прилив холодной боевой ярости, не имеющей ничего общего с безумием берсеркера. Разум становится спокойным и незамутненным; по телу расходится волна бушующей энергии, отзывающаяся в мышцах крохотными судорогами.

Тук-тук-тук. Грохот крови в голове замедляется. Но дело вовсе не в пульсе: сердце колотится, как и прежде. Время течет, как и всегда; меняется само восприятие действительности. Все чувства внезапно обостряются; я вижу, слышу, осязаю будто в десяток раз лучше. То же происходит и с мозгом: мысли улетучиваются прочь, а серое вещество переходит в экстренный режим непосредственной обработки информации.

Тук-тук. Сила стекает по артериям, накапливаясь в кулаках. В памяти встают наставления Рамиреса, а на них внезапно накладываются непонятно откуда взявшиеся старые, латентные навыки. Никаких новых воспоминаний, но тело будто само «знает», что нужно делать дальше. Моргаю последний раз – все, что случится дальше, будет гораздо быстрее движения глаз.

Тук. Сокращение сердца. Настолько медленное, что его можно просмаковать, наблюдая во всех подробностях. Сознание разогнано до невероятной скорости; кажется, секунда для меня вмещает целую жизнь.

Ждать больше нечего. Я прыгаю.

С заметной натугой расталкиваю неожиданно вязкий воздух; сжатый кулак летит к цели, вбирая в себя мощь всего тела. Фиксированный, хорошо поставленный удар; на выдохе, проникающий, с вложением массы и мгновенной оттяжкой. Он входит точно в солнечное сплетение, не встречая ни блока, ни сопротивления.

Костяшки касаются плоти и отскакивают, бессильные навредить; кулак словно натыкается на непробиваемую стену. Неужели все усилия тщетны? Не даю себе права удивляться и сомневаться.

Не задерживаясь ни на миг, продолжаю атаку. Бью попеременно: правой, левой, правой, левой. Меняю уровни и цели поражения, нападаю сверху и снизу, не скупясь на молниеносные сокрушительные удары.