Дивный Мир Будущего

С грохотом и стоном железный ящик превращается в искореженный комок. Глава Комитета продолжает мять устройство, будто это обычный бумажный сверток. В конце концов, слегка поднатужившись, он сжимает остаток бомбы в небольшой металлический шарик неправильной формы, по размеру не превосходящий обычный кулак.

– Вот и все, Тей, – тихо произносит мужчина, – И всего делов…

Разжав руку, Виктор Семенович роняет стальной шар на платформу. Ком железа падает с грохотом, несоразмерным мелкой величине. Он даже не катится – слишком для этого тяжел.

Глава комитета смотрит с грустью и разочарованием. Печальный взор как бы вопрошает: «Ну что ж ты, Тей? Ну как же так-то?»

А я думаю. Лихорадочно соображаю, стараясь осознать новые вводные.

Как Виктор Семенович узнал о бомбе? Как успел среагировать? Нужно ведь долететь, а это дело не одной минуты… То есть, он действовал заранее? А раз так, то почему вообще допустил возникновение подобной ситуации?

Возникает невольное подозрение: может быть все это – хотя бы отчасти – дело рук Виктора Семеновича? Его план, его операция… Но зачем, черт возьми?

– Ты чего так долго возился? – мужчина кивает в сторону поверженного Кирка, – Неужели так ничего и не вспомнил?

В голосе – неприкрытое разочарование; в глазах – насмешка и сожаление о бессмысленно потраченном времени. Мне невольно передается чужая досада.

– Пойми, Тей, чтобы эволюционировать, нужно в обязательном поря-а-а…

Время останавливается. Или восприятие разгоняется настолько, что все прочее замирает. Голос мужчины тягуче растягивается, превращаясь в вязкую какофонию. Как? Почему? Зачем?

Сначала вижу далекий выстрел. Яркая вспышка, полыхнувшая на крыше соседнего здания. Обострившееся зрение в один миг дает ответ: штатная стационарная огневая рейлган-турель. Управляется извне, дистанционно; рассчитана на один выстрел с гарантированно смертоносным результатом. В ее случае, главное – попасть.

Рассекая вспышку пламени, из внушительного дула вылетает снаряд. Длинный, грозный, смертоносный патрон, сулящий разрушение и гибель любой мишени. Он мчится гораздо быстрее звука, но и этой скорости недостаточно, чтобы опередить замершее время. Наблюдаю за приближением убийственного посланца, успевая просчитать и его траекторию, и место попадания.

Виктор Семенович. А вернее – его голова. Крупная седовласая черепушка, замершая точно на пути безжалостного бездушного снаряда. Вот она – смерть! От которой не спасешься, не уклонишься, не защитишься…

А ситуация внезапно расцветает новыми красками. Неужели все это – разборки, драки, убийства, возможный взрыв бомбы – лишь ничего не значащая прелюдия в сложной театральной постановке, конечная цель которой – смерть высокопоставленного высокоуровневого адепта? Неужто вся жуткая череда событий, стартовавшая несколько месяцев назад, служила лишь одному – чтобы сегодня, сейчас, Виктор Семенович оказался именно здесь, в нужном, заранее предусмотренном месте! А я, получается, никакой не Прометей, и тем более не «избранный». А всего лишь обычная, ничего не понимающая приманка.

Лицо мужчины заметно меняется. Он не может видеть выстрел, но словно осознает опасность неким шестым чувством. И сам же понимает – не успеть, не извернуться.

Надо же, попался! Великий и могучий Виктор Семенович оказался в западне, да так, что не выбраться! Физиономия гиганта искажается испугом и обреченностью. И, стоит признать, это даже приятно. Сбить спесь с высокомерного адепта, позабывшего о том, что он тоже всего лишь смертный человек. Заставить его усомниться, удивиться, ужаснуться. Как ни крути, а это дорогого стоит!

А что же остается мне? Наблюдаю, как громадная пуля преодолевает расстояние до цели, разрывая непослушный воздух. Чувствую, что в моих силах… многое!

Какой, на самом деле, выбор?

Я ведь действительно так и не вырос, так ничего и не вспомнил. Уткнулся в «потолок» умений, не поднял ранг, так и застыл на последней ступени эпсилон. И теперь, кажется, я вполне понимаю – почему. Все дело в слабосильном теле ребенка, куда я оказался заключен. Покуда остаюсь в нем – дальнейшего роста не видать! Ну, может, лет через пять-десять, когда повзрослею в силу, так сказать, естественных причин.

Есть и второй вариант, быстрый, но страшный. Хотя, если задуматься…

Что меня держит? Анна – убита. Мари – мертва. Лола – печалиться обо мне точно не станет. Нэш – разочаровал. Франко – повержен. Голиаф – он и вовсе ни при чем.

Не понимаю, как это работает; замедление действует как будто избирательно. Все вокруг неподвижно, лишь смертоносный снаряд неотвратимо приближается. И все же – успеваю рассмотреть чужие эмоции, понять, что творится в голове застывших людей.

Глаза киборга смеются. Он глядит одобрительно, с явным посылом – давай, мол, действуй! Похоже, Рэдклиф если и не знал о покушении, то определенно подозревал о чем-то подобном. Коулман ждал, надеялся и готовился именно к такому повороту событий.

А вот Нэш повержен и сломлен. Безумная надежда в глазах парня сменяется не менее яростным разочарованием. Физиономия перекошена в беззвучном крике: «Нет! Что ты делаешь?!»