Дивный новый мир. Фантастика, утопия и антиутопия писателей русской эмиграции первой половины XX века

«Нельзя дышать, и твердь кишит червями,
И ни одна звезда не говорит,
Но видит бог, есть музыка над нами…..
И мнится мне: весь в музыке и пене,
Железный мир так нищенски дрожит…
…Куда же ты? На тризне милой тени
В последний раз нам музыка звучит!»[11]

Письма, стихи, дневники и литературные произведения эмигрантов содержат немало свидетельств этой уникальной музыки памяти, анданте и аллегро лиловых теней, аромата ветки сирени, запаха снега, прощального взгляда. Но самое значимое место в пространстве памяти занимали у большинства эмигрантов воспоминания о революции, трагедии гонений и утрат. Отсутствие ощущения себя в море драматических будней беженства приводило авторов к капсулированию в темах прошлого либо в пространстве утопического макромира, когда победившие красные захватывают не только новые страны, но и целые планеты. Освобождение от красных представлено разнообразными фантастическими способами, которые изобретают гениальные ученые, спасающие Россию (или человечество): всевозможные «лучи смерти», яркие взрывы, испепеляющие власть большевиков, можно встретить у ряда авторов-эмигрантов (например, «Перст Божий. Гибель российской коммуны: Фантастическая повесть» П.П. Тутковского (Новый Сад, 1924), «Диктатор мира: Роман будущего» А. Ренникова (Белград, 1925)? «Пугачев-победитель: историко-фантастический роман» М.К. Первухина (Берлин, 1924), «Похитители огня» В.Я. Ирецкого (Берлин-Лейпциг, 1925). Интересно, что наряду с ожидаемым крушением коммунистического мира в отдельно взятой России или по всему миру или даже на острове коммунистического рая (см. Например И.Ф. Наживин «Во мгле грядущего»), авторы-эмигранты видели успешный исход борьбы с большевизмом сквозь призму исконно-русского сознания. Так, роман П.П. Тутковского завершается великим молебном патриарха и утверждением православной монархии, повесть И.Ф. Наживина «Круги времен» – уничтожением коммунизма в России в 1947 г. и воцарением в Европе (!) русского князя. В романе будущего «Диктатор мира» А.М. Ренникова Россия не только восстанавливает монархию, но и противостоит всем странам Запада. Этот же исход видит П.Н. Краснов, осужденный в 1947 г. решением Военной коллегии Верховного суда СССР и расстрелянный в Москве по делу «красновцев». Главными героями его романа «За чертополохом» (1922) становятся уже потомки эмигрантов, т. к. роман адресован новому поколению, которому завещано освободить Россию.

Считающийся классикой советской фантастический литературы, роман «Аэлита», А. Толстой начал писать в 1921 г. находясь в эмиграции, в Берлине. В сюжете романа отразились все мотивы, которые волновали эмиграцию: здесь и революция, и ответственность интеллигенции, гибель цивилизации и исход, противопоставление новой России западной Европе.

Ориентация на «исконно-русское разрешение» мировых конфликтов, присущая авторам русской эмиграции, впрочем, не была специфическим «русским взглядом». Германские авторы 1920-1930-х годов видели будущее мира сквозь призму их локальных национально-консервативных взглядов: в их произведениях Германия снова превращалась в великого лидера техники, политики и мировой истории; этому предшествовали катастрофические разрушения, политические и социальные конфликты, которые вели к гибели людей в результате воздействия гипнотического оружия и к возникновению нового государства Атлантис со столицей Ной-Гамбург[12]. По подсчетам литературоведа Кристины Платт только в Германии в эти годы было опубликовано 400 футуристических романов. Во французской литературе жанр антиутопического романа открывает Эмиль Сувестр книгой “Le Monde tel qu'il sera” («Мир, каким он станет») (1846). Роман описывал мир в 3000-м году, в котором не существует более чувств, литературы, воспроизводство человека происходит только искусственным путем[13]. В Англии вышли антиутопии «Грядущая рада» Бульвер-Литтона (1870), «Через Зодиака» Перси Грега (1880), «Машина останавливается» Э.М. Форстера (1911) и др.[14] Среди европейских авторов, которые оказали влияние на развитие русскоязычной утопии следует также отметить Герберта Уэллса, Анатоля Франса и Джека Лондона.