«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть III. Пермская духовная семинария начала XX века

О[тец] Стефан313 был нашим семинарским «духовником», т. е. священником семинарской церкви. К нему же мы ходили на исповедь. До этого он был миссионером и на этом поприще стяжал великую славу на всю Пермскую губернию. Он был уже в преклонном возрасте и, очевидно, поэтому и поступил служить в семинарскую церковь. Для о[тца] Стефана характерным было то, что он был выразителем и представителем того типа духовного лица, который складывался в 60-70 гг. прошлого столетия.314 Нигде это так ярко не проявлялось у него, как в сохранении особой манеры пения, которая уже утрачивалась в наше время. Нельзя забыть таких случаев, когда о[тец] Стефан во время всенощной в обычные, а не праздничные дни, когда и людей посторонних в церкви не было, выходил из алтаря к нам, на клирос и пел с нами «Покаяния…», «множества…», «На реках Вавилонских» и т. д. Мы уже утратили эту манеру пения, «древнего» пения, с особыми переливами, а он старался нас научить этому. Он становился в средину, между нами, и старался передать нам эти напевы. Теперь приходится так сожалеть, что не сохранилась прелесть этих напевов. Как хорошо, что теперь благодаря грамзаписи сохранились такие шедевры народного пения, которые передал Ф. И. Шаляпин, как «Ой ты, Ваня», или «Не велят Маше [за реченьку ходить]». А как бы хотелось, чтобы так же сохранились и церковные мотивы.

В отправлении богослужения о[тцом] Стефаном нам казалось, что много елейности; порой нам казалось, что это доходило, как говорят, до приторности. Но в этом, вероятно, опять-таки сказалось то, что мы уже отвыкли [от] того типа богослужения, который был раньше. Думается, что и [у] о[тца] Стефана сохранялась эта традиция под влиянием его миссионерской деятельности: соприкасаясь со старообрядцами, которые были хранителями «древлего» пения, он не мог не чувствовать его самобытной красоты.

Любил ли о[тец] Стефан семинарское пение? Да, он так восторгался, например, голосом Ивана Медведева, что называл его соловьём.

О[тец] Стефан был выразителем «истового» благочиния, благочиния, которое было в его природе, благочиния во всём: в церкви, в домашнем обиходе; в проповеди или в беседе. Вот почему он пользовался у всех авторитетом и любовью.

Когда он умер, то со смертью его чувствовалась утрата именно «духовника», пастыря.315 В нашей памяти сохранился момент провод, прощания со о[тцом] Стефаном, а именно – трогательное прощание с ним «грозы» семинаристов – В. А. Фаминского: мы видели его со склонённой у гроба головой в глубоком раздумье и печали. Для нас это было выражением глубокого признания заслуг о[тца] Стефана перед семинарией.316

8.IX.[19]60. 16 ч. 37 м. вр[емя] сверд[ловское]

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 66-67 об.

*В «свердловской коллекции» воспоминаний автора отсутствует.

Протодиакон «Маттафия»*

Одно время диаконом семинарской церкви был эконом семинарии Славнин.317 На смену ему пришёл б[ывший] протодиакон Матфей Попов.318 О[тец] протодиакон Матфей был богатырского сложения: высокого роста, с пышной копной мелких кудрей на голове. Так мы представляли, например, могучими Пересвета и Ослабю, направленных Сергием Радонежским на бой с татарами на Куликово поле. Каким образом Попов оказался в семинарии? Передавали, что положение о[тца] Матфея в качестве протодиакона при архиерее покачнулось ещё при епископе Петре. Рассказывали, будто бы о[тец] Матфей позволил себе выразиться непочтительно о Петре, назвав его Петрухой, что подслушал епископ. Так ли было, или не так, но протодиакон оказался в опале. Архиерей Пётр, как передавал нам старший брат, имел некоторые оригинальные выходы. Так, например, про него говорили, что он имел обыкновение утрами прогуливаться перед архиерейской церковью и проделывать некоторые физкультурные номера – размахивание руками. Это делалось на глазах семинаристов. Если это было так, то возможно, что были случаи фамильярного отношения к нему приближённых. В свете этого, можно принять за правду упомянутую выходку о[тца] Матфея. Была и другая версия объяснения, почему был отставлен от протодиаконства о[тец] Матфей – говорили, что его голос не удовлетворял уже требованию, предъявляемому к протодиакону. Так или не так, но о[тец] Матфей служил в семинарской церкви и был украшением богослужения. Он был ещё в полной силе и бодрости. Часто можно было его встречать шествующим в семинарию по направлению от Слудской церкви. У него была какая-то особенная походка: ступни ног у него смотрели в разные стороны.

В ряду всех наших учителей, воспитателей, служителей церкви, обслуживающих наш быт и всех, всех, с кем мы соприкасались, хочется добрым словом помянуть и о[тца] Матфея, которого любовно на библейский лад мы называли «Маттафия».

8.IX.[1960] 17 ч. 27 м. вр[емя] св[ердловское]

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 68-69.

*В «свердловской коллекции» воспоминаний автора отсутствует.

Обслуживающий персонал

Экономы*