Читаем Дизайн для людей. Принципы промышленного дизайна полностью

Много лет назад компания по производству автомобильных шин Goodyear обратилась к нам с вопросом, можем ли мы улучшить внешний вид их покрышек. Они хотели получить узнаваемый продукт, который при этом гармонировал бы с дизайном любого автомобиля.

Через несколько месяцев мы представили полноразмерный гипсовый макет нашего дизайна директорам компании, и они его приняли. В тот день исполнительный директор Goodyear с подкупающей прямотой признался за обедом, что ему нравится наш проект, но он считает, что нам переплатили. В конце концов, сказал он, это очень простой дизайн – всего лишь множество концентрических колец вокруг боковины покрышки. Оказалось, что на следующей неделе он едет в Нью-Йорк, и я пригласил его заглянуть в наш офис. Когда он пришел, я показал ему более 60 эскизов и 14 полноразмерных гипсовых макетов покрышек, среди которых были изысканные, простые, радикальные варианты. Когда я объяснил, зачем мы приложили столько усилий, перед тем как остановиться на финальном варианте, он понял, из чего складывается стоимость наших работ.

Вскоре после того как я открыл свое бюро промышленного дизайна, за мной прислал Отис Л. Уиз, редактор и издатель журнала McCall’s. Он видел декорации, которые мы создали для мюзикла Джерома Керна «Кот и скрипка», и подумал, что тот же подход может быть полезен и для журнала.

Журналы в те дни, в частности журналы о домоводстве, не были особенно визуально привлекательны. Несомненно, самой красивой их частью была реклама. Страницы со статьями были утомительно однообразны. Отчасти это происходило потому, что художники после прочтения историй выбирали сцены, которые, на их взгляд, стоило бы проиллюстрировать. Обычно такой сценой оказывался кульминационный поцелуй между Ним и Ней. В результате журналы выглядели не очень эффектно и даже скучно.

Когда я впервые зашел в кабинет Уиза, я был так же поражен его молодостью, как он моей. Нам обоим было около двадцати пяти. Я сказал ему, что ничего не знаю о типографике, гравировке и печати, но что мне очень интересно взяться за эту работу. Если компания готова в течение года оплачивать мое обучение в этих сферах, я разработаю свой макет верстки. К моему удивлению, мне согласились платить, чтобы я изучил журнальное дело.

Я обратился к Элмеру Адлеру, человеку, которым давно восхищался, но которого никогда не встречал. Адлер работал консультантом по типографике в New York Times, а также издавал Colophon, ежемесячный журнал о печатном деле. Он был очарован моей уверенностью в том, что я смогу за год узнать все о печатной промышленности, и согласился проводить со мной три вечера в неделю и руководить моим образованием. Он также позволил мне пользоваться своей превосходной библиотекой со старинными книгами и каталогами шрифтов.

Я направился в Дейтон, штат Огайо, где печатался McCall’s, чтобы изучить тамошние печатные машины и не предложить технологически невозможных нововведений. Я провел много дней на заводе McCall’s в Стамфорде, штат Коннектикут, наблюдая за гравировкой пластин. Я продирался через старые, вышедшие за несколько лет номера журналов McCall’s, Ladies’ Home Journal, Woman’s Home Companion, Good Housekeeping, Vogue и Harper’s Bazaar.

Когда я определил направление, которого хотел придерживаться, то взял план готовящегося выпуска и прочитал все рукописи, которые должны были в него войти – не только рассказы, но и статьи о кулинарии, об украшении дома, моде и детях, и преобразовал их в новый формат.

Шесть месяцев спустя после нашей первой встречи я представил Уизу макет всего журнала. Увиденное его очень впечатлило, и он решил отныне всегда издавать McCall’s в таком формате. Владельцы журнала предложили мне постоянную работу, но я отказался и попросил остаться в компании только до конца года, чтобы убедиться, что мои нововведения оказались дельными. И все-таки создавать новый продукт каждый месяц и выдерживать при этом возникшую конкуренцию оказалось слишком увлекательно, и я остался на двенадцать лет: читал каждый рассказ и статью и присутствовал на редакционных встречах трижды в неделю.

Мне удавалось совмещать эту новую напряженную работу с работой в театре и другими проектами только потому, что McCall’s предоставил мне первоклассного ассистента и умелую команду, которая в значительной степени разделила со мной нагрузку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки
50 музыкальных шедевров. Популярная история классической музыки

Ольга Леоненкова — автор популярного канала о музыке «Культшпаргалка». В своих выпусках она публикует истории о создании всемирно известных музыкальных композиций, рассказывает факты из биографий композиторов и в целом говорит об истории музыки.Как великие композиторы создавали свои самые узнаваемые шедевры? В этой книге вы найдёте увлекательные истории о произведениях Баха, Бетховена, Чайковского, Вивальди и многих других. Вы можете не обладать обширными познаниями в мире классической музыки, однако многие мелодии настолько известны, что вы наверняка найдёте не одну и не две знакомые композиции. Для полноты картины к каждой главе добавлен QR-код для прослушивания самого удачного исполнения произведения по мнению автора.

Ольга Григорьевна Леоненкова , Ольга Леоненкова

Искусство и Дизайн / Искусствоведение / История / Прочее / Образование и наука
Верещагин
Верещагин

Выставки Василия Васильевича Верещагина в России, Европе, Америке вызывали столпотворение. Ценителями его творчества были Тургенев, Мусоргский, Стасов, Третьяков; Лист называл его гением живописи. Он показывал свои картины русским императорам и германскому кайзеру, называл другом президента США Т. Рузвельта, находился на войне рядом с генералом Скобелевым и адмиралом Макаровым. Художник побывал во многих тогдашних «горячих точках»: в Туркестане, на Балканах, на Филиппинах. Маршруты его путешествий пролегали по Европе, Азии, Северной Америке и Кубе. Он писал снежные вершины Гималаев, сельские церкви на Русском Севере, пустыни Центральной Азии. Верещагин повлиял на развитие движения пацифизма и был выдвинут кандидатом на присуждение первой Нобелевской премии мира.Книга Аркадия Кудри рассказывает о живописце, привыкшем жить опасно, подчас смертельно рискованно, посвятившем большинство своих произведений жестокой правде войны и погибшем как воин на корабле, потопленном вражеской миной.

Аркадий Иванович Кудря

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Здесь шумят чужие города, или Великий эксперимент негативной селекции
Здесь шумят чужие города, или Великий эксперимент негативной селекции

Это книга об удивительных судьбах талантливых русских художников, которых российская катастрофа ХХ века безжалостно разметала по свету — об их творчестве, их скитаниях по странам нашей планеты, об их страстях и странностях. Эти гении оставили яркий след в русском и мировом искусстве, их имена знакомы сегодня всем, кого интересует история искусств и история России. Многие из этих имен вы наверняка уже слышали, иные, может, услышите впервые — Шагала, Бенуа, Архипенко, Сутина, Судейкина, Ланского, Ларионова, Кандинского, де Сталя, Цадкина, Маковского, Сорина, Сапунова, Шаршуна, Гудиашвили…Впрочем, это книга не только о художниках. Она вводит вас в круг парижской и петербургской богемы, в круг поэтов, режиссеров, покровителей искусства, антрепренеров, критиков и, конечно, блистательных женщин…

Борис Михайлович Носик

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Мировая художественная культура / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное