Дизайн мечты

Я почувствовала себя Пегги Сойер в плохо срежиссированной, облегченно-гастрольной версии «Сорок второй улицы» и возмутилась:

— Не желаю придумывать себе биографию!

— Прекрасно, тогда придумаю я, тебе останется только выучить наизусть.

— Для чего?

— Потому что у меня нет времени готовить суфлерские карточки.

— Нет, я хочу знать, для чего мне фиктивная биография.

Ханна закрыла глаза, не то молясь о ниспослании терпения, не то напоминая себе никогда не связываться с детьми и животными.

— Тебе же нужно о чем-то говорить с секретарем в ожидании аудиенции с президентом кинокомпании «Юниверсал»!

Меня охватила паника. Я поняла, к чему она клонит. Я не знала, какими путями и какой ценой Ханна собирается добиться цели, но сама цель была очевидной, прямо-таки нанесенной на карту большим красным кружочком.

— Ханна, с какой стати мне ждать в приемной президента «Юниверсал»?!

— Заправилы Голливуда всегда заставляют посетителей ждать, — со знанием дела объяснила Ханна, для которой, похоже, не осталось тайн во Вселенной. — Демонстрация силы, ничего личного. В этом бизнесе, детка, нельзя принимать пренебрежение близко к сердцу, иначе затопчут.

Лицо Ханны разгорелось, глаза сверкали, надежда, казалось, сочилась из всех пор кожи. Я не собиралась специально разрушать ее мечту, не хотела играть роль большого злого волка, который сдует ее карточный домик, но ничего другого не оставалось. Некоторые планы заведомо не заслуживают обсуждения.

— Я не стану этого делать, — твердо заявила я. Желая показать, что разговор окончен, включила телевизор и углубилась в одиннадцатичасовые новости. Краем глаза я видела Ханну. Реакция подруги стала для меня неожиданностью. Ханна не сникла, со щек не сошла краска, глаза по-прежнему сверкали. Меня окатило второй волной паники. Разговор был явно не закончен. У Ханны в запасе имелась масса сумасбродных планов.

— Ладно, — сказала подруга, изящно вынимая сначала одну, потом другую ногу из босоножек на высоких каблуках и ставя их под стол, рядом со своими сумками. Затем, извиваясь, выбралась из платья, как змея из кожи, повесила его на спинку стула и натянула футболку и шорты, в которых спала.

Я подозрительно прищурилась. Смена тактики? На первый взгляд все нормально, но это только видимость. Ханна собирала силы для внезапной атаки. Пока мы говорили, она выстроила войска для атаки.

— Все в порядке? Надеюсь, ты передумала? Ханна улыбнулась:

— Конечно, передумала.

Я не знала, как воспринимать ее спокойствие и покорность. Телевизор был всего лишь отвлекающим маневром во избежание безобразной сцены, я и не думала, что сработает. Ведь Ханна — как собака с костью, своего не уступит.

— Я сказала, что не стану тебе помогать!

— Поняла. — Ханна снова улыбнулась, стягивая волосы на затылке в хвост и уходя в ванную.

Я попыталась расслабиться, убеждая себя, что тема закрыта, но что-то мне мешало. Не было веревочек, и кукловод не стоял за ширмой, но отчего-то возникло ощущение, что мной манипулируют. Я пошла за Ханной в ванную.

— И ты не будешь со мной спорить?

Лицо подруги было в мыльной пене, и она долго умывалась, прежде чем ответить:

— А зачем? В этом нет необходимости.

Пройдя мимо, Ханна с наслаждением вытерлась полотенцем.

— Я же только что разрушила твои надежды! — напомнила я. — Завела трактор и безжалостно прошлась плугом по мечте, как по прошлогодней стерне. А ты ведешь себя как ни в чем не бывало! Где выклянчивание, лесть, жалобы и убедительные аргументы, которые при ближайшем рассмотрении оказываются бредом? Где ярость и многоречивые стенания о возможностях и свинцовых каплях? Что происходит? — спросила я испуганно. Мне вдруг пришло в голову, что я неправильно интерпретирую видимые признаки. Пылающие щеки, сверкающие глаза — это, между прочим, симптомы туберкулеза. Я потрогала рукой лоб подруги. Лоб был теплый. — Слушай, может, у тебя температура? — Я положила другую руку себе на лоб для сравнения, но ничего не определила.

Ханна вежливо подождала, пока я выясню, умирает она или нет.

— В этом нет необходимости, — сказала она, не шевелясь и не отстраняя мою руку. — Я не больна.

Я опустила руку.

— Чем докажешь?

— А чем надо?

— Спорь со мной. Умоляй о помощи. Кричи, что это твой последний шанс сделать карьеру, иначе остается вернуться в Пулсвилль и выйти замуж за Донни, твоего школьного ухажера, который работает на бумажной фабрике. Устрой полноценную сцену — вполсилы не прокатит.

Ханна рассмеялась:

— Не стоило все это тебе говорить.

— Почему?

— Сама знаешь. — Вынув из подставки зубную щетку, Ханна сунула ее под струю воды, затем выдавила пасту и начала чистить зубы.

— Так напомни мне об этом! Я хочу посмотреть на слезы размером с апельсин!

Ханна что-то неразборчиво пробормотала, не вынимая щетки изо рта.

— Что? — переспросила я.

Подруга сплюнула, отпила глоток воды, тщательно прополоскала рот и снова сплюнула.

— В этом нет необходимости.

— Но почему?