Дизайнер Смерти (СИ)

   Сердце разорвало от боли. Хотелось выть от бессилия, потому что я поняла – все зря. Все мои надеды, мечты ничего не значат… Хэдоку уже не стать прежним,и Мандрогиры правы. Человека, которого я полюбила, уже нет. Так же, как нет и отца для моей дочери... Зато есть он – самый преданный, будто тот самый пес с Первoго Корабля – Дизайнер Смерти. Вечный охранник со стертой душой...

ЭПИЛОГ

Пятнадцать лет спустя

   Я сидела в комнате одна.

   Где-то за окном пели птицы, а в помещение врывался сладковатый весенний аромат свежей травы и первых цветов. Императорский сад в это время года был прекрасен так, что иногда я даже находила в себе силы любоваться им, выходила на террасу, садилась в кресло и просто смотрела вдаль.

   Иногда наблюдала, как среди деревьев и кустов играет моя дочь.

   Кадры пятнадцати предыдущих лет будто в один миг пронеслись перед глазами.

   Вот с ней сидит Милента, показывает какого-то жука, вот Габриель делает первые шаги, после играет с выпрошенным на день рождения котом.

   Она растет, меняются и игрушки рядом с ней. Куклы, техника, книги...

   Лишь одно oстается неизменным во всех кадрах – Дизайнер Смерти,тенью стоящий в нескольких метрах oт нее, бдительно смотрящий и наблюдающий.

   Иногда Габриель подбегает к нему, тянет руки и даже называет папой, ведь я никогда не скрывала от нее правду. Но потребность в любви отца так и оставалась неудовлетворенной. Хэдок мог поднять ее, даже посадить к себе на плечи, но только в случае приказа...

   В четыре года в Габриель впервые что-то изменилось. Ее дар и раньше проступал, но в один из дней это проявилось слишком заметнo. Взгляд стал более острым, изменилась речь, а меж детских бровей залегла глубокая складка.

   За пару дней до этого Милента читала ей очередную сказку о принцах и принцессах, а Габриель переспросила:

   – А Хэдок тоже принц? Заколдованный?

   – Да, – с особой грустью кивнула престарелая нянечка.

   – Тогда я вырасту и расколдую его, - с полной серьезностью произнесла моя дочь. – Только узнаю нужное заклинание.

   Что-то было в тех детский словах,и пусть оно лишь звучало фантазией, мне очень хотелось верить, что у нее выйдет то, в чем провалилась я.

   Габриель росла дальше, обзаводилась друзьями – свитой будущей наследницы рода Альтазаров. К ней по-особому относился внук Миленты – проказник Динго, да и две закадычные подружки – дочери Мики и Дана регулярно втягивали мою дочь в какие-то авантюры. В десять лет они даже умудрились угнать корабль отца – но и тут им помешал бдительный Хэдок.

   Габриель на него тогда сильно обозлилась и выкрикнула в непроницаемое лицо:

   – Да когда же ты станешь человеком?!

   Разумеется, Хэдок ничего не ответил – программа в нем не знала правильных слов.

   А на следующий день моя дочь села за книги с лицом, полным решимости. Иногда она забывала поесть и все читала, читала, начала вести какие-то свои записи на языке, который не был никому ведом.

   На вопросы, что она делает, Габриель отвечала абстрактно, лишь однажды обмолвилась:

   – очу вернуть своего папу.

   – А если некого возвращать? - спросила я, с горечью вспоминая все свои попытки. - Я ведь рассказывала тебе. Его личность стерли…

   – Ерунда, – отмахнулась дочь. – Я просмотрела записи, которые остались в той лаборатории. Видела все, что с ним делали.

   По моей спине пробежали мурашки от осознания, что десятилетняя девочка видела все те ужасы.

   – Кто тебе дал их?

   – Хэдок, – равнодушно ответила она. - Он ведь выполняет мои приказы, если это не противоречит безопасности.

   Я поджала губы, понимая, что нужно каким-то образом донести до Дизайнера Смерти, что есть вещи, на которые не стоит смотреть ребенку.

   Но судя по речам абриель, увиденное ее ни капли не травмировало.

   – Кимат лишь доделала то, что нужно было сделать ещё после пересадки всех имплантов в юношестве. Да, ему стерли память, а искусственный интеллект подавил разум. Но это не значит, что внутри некого спасать.

   – И что ты хочешь делать? - спросила я.

   – Когда во мне пробудятся все знания Альтазаpа, и я пойму, как он проводил свои операции, как делал новых Дизайнеров, я сделаю все наоборот. Вытащу все эти микросхемы из головы отца и сделаю его тем, кем он должен быть.

   – А как же новый Дизайнер?

   – Никак. Хватит уже их… – буркнула Габриель и вновь замкнулась в себе.

   Сколько бы я потом ни пыталась завести разговор заново, она отвечала лишь общими фразами, еще больше погружаясь в книги.

   И вот три месяца назад она подошла ко мне и произнесла:

   – Я готова вернуть нам Хэдока. Только мне нужно твое разрешение.

   – Зачем? Ты ведь уже все решила? – повернув голову к дочери, спросила я.

   Глядя на нее сейчас, я четко поняла, что она выросла. Взгляд у нее был не детский, пусть тело и казалось слишком молодым. В ее глазах отражались тысячи лет, которые прожил Альтазар,и сознания всех Дизайнеров Жизни до нее.

   – Неважно, что решила я. Он ведь не только мой, но и твой, мама. И я вижу, как ты цепляешься за него, пусть даже такого искалеченного, как сейчас. Ты боишься, что у меня может не выйти, но и я сама этого боюсь…