Дизайнер смерти

Я повернулась к подруге и невольно усмехнулась. Да и невозможно было не смеяться, потому что «непоседливые курочки» пошли в мать, и не далее как вчера по всей пирамиде за ними гонялся главный советник, у которого две пятнадцатилетки уволокли кольцо прямо с пальца. Прекрасно понимая, что это не смешно, их, конечно, отчитали и выговорили – подумать только, какой скандал. Но что поделать, если гены пальцем не заткнешь.

– Пора, – позвал Дан. – Взлет через пятнадцать минут.

Весь полет я провела в кают-компании совершенно одна. Габриель отдыхала у себя в каюте, а Мика с Даном следили за кораблем в рубке.

Там же находился и Хэдок. Когда я ему пыталась рассказать, зачем именно и куда мы летим, он воспринял все совершенно равнодушно.

– Я должен подчиняться Дизайнеру Жизни, – ответил он, и на этом все закончилось.

Стало понятно, что он совершенно безропотно ляжет на операционный стол и позволит Габриель делать с собой все, что она решит, ведь так заложено в его программу.

На Затурию мы прилетели вечером тех же суток, хотя здесь на планете день только начинался.

За пятнадцать лет тут тоже многое изменилось. Выросло с десяток мегаполисов. Построились несколько центров сотрудничества с Мандрогирами и одна многокилометровая зона комфортного пребывания для Чужих.

Во всем остальном здесь все так же осталась мирная планета, утопающая в зелени и спокойствии. Разве что насекомые…

– Ненавижу комаров, – отмахивалась Мика от очередного.

Наш корабль приземлился в чистом поле, том самом, где когда-то проходили встречи с Мандрогирами. Габриель настояла на этом месте, аргументируя тем, что именно тут тише всего.

И с ней никто не спорил.

Она осталась на корабле, в специально созданном для операции медицинском отсеке, и выгнала всех наружу, за исключением Хэдока. Он тоже остался.

А я хоть и пыталась настаивать на помощи опытных хирургов, Габриель отказалась от моих советов напрочь, заявив, что ей не нужны лишние люди рядом.

– И все же поверить не могу, что ты разрешила дочери копаться у Хэдока в мозгах, – бурчал Дан, разбивая палатку в поле. – Уж насколько мы своих разбаловали, но это верх безумия. Нет, я, конечно, понимаю, она Дизайнер Жизни и все такое, но есть же рамки.

Рядом немного нервно расхохоталась Мика. Смех был скорее натянутым, чем настоящим, но так женщина разряжала обстановку.

– Брось бурчать. Лучше посмотри, где мы. Я владею миллиардами кредитов, алмазными приисками. Ты мой муж, а Эсмиральда вообще императрица. Нам по сорок лет, а мы в голом поле разбиваем палатки для ночевки. Что может быть ироничнее?

– Ты забыла добавить, что здесь еще огромные кузнечики, – я указала пальцем как раз на одного, который приземлился Мике на плечо.

– Фу, гадость какая… – с нескрываемым омерзением она сбросила насекомое. – Я, наверное, никогда не пойму прелестей этой планеты.

Весь день от Габриель не было вестей, я постоянно ждала от нее хоть словечко по передатчику, но вместо этого лишь тишина была мне ответом.

Я изводила себя, кружа у корабля, Мика же пыталась отвлечь беспечными разговорами. Временами она переругивалась с Даном, чтобы хоть чем-то занять себя в ожидании.

Так настала ночь, в которую я не сомкнула глаз. И хоть из соседней палатки раздавался храп Дана, я продолжала сидеть под звездным небом у тлеющих углей костра и ждать.

Молилась всем богам, чтобы у дочери все получилось, и по-прежнему боялась, что увижу у Хэдока тот же взгляд, что и у Кимат когда-то.

Когда на горизонте забрезжил первый луч рассвета, я не выдержала, и хоть был запрет от Габриель входить на корабль, встала и направилась к трапу. Быть может, что-то пошло не так, и ей нужна моя помощь, а я сижу тут снаружи…

– Не ходи, – раздалось позади.

Я обернулась и увидела Мику, выбравшуюся из палатки. Судя по ее глазам, она тоже не спала все это время…

– Доверься ей, – произнесла она. – Если кто-то и может вернуть твоего Хэдока, то только она.

И я послушалась, сошла со ступеней и вернулась к костру. Мика села рядом и обняла за плечи…

– Я их слышу, – прошептала она. – Даже через обшивку, мне никакая техника для этого не нужна. Она работает, волнуется, ее сердце бьется тревожно и быстро. А Хэдок спит – просто спит. И тебе нужно поспать.

Она говорила еще о чем-то долго и монотонно, убаюкивающе и спокойно, так что я и сама не заметила, как задремала…

Проснулась резко, вскочила, оглядываясь по сторонам и понимая, что меня перенесли в палатку.

Мика!

Я выбралась наружу, жмурясь от полуденного светила, и первый же взгляд, упавший на поляну, заставил замереть и забыть о яркости лучей местного солнца.

У потухшего костра сидела Габриель, а рядом с ней, спиной ко мне, закутанный в зеркальные одеяла от солнца – он…

Весь затылок у него был перебинтован, но разве это имело сейчас значение? Габриель кормила мужчину супом, помогала ему держать ложку, направлять ее в рот и беспрерывно улыбалась…

Я медленно сделала к ним первый шаг.

– У нас пока плохо с координацией, – не глядя на меня, пояснила дочь. – Но она обязательно восстановится чуть позже.