Дхаммапада. Путь будды. Том 1

Миллионы пальцев могут указывать на одну и ту же луну. Пальцы неизбежно будут различными — мой палец отличается от пальцев Иисуса, Будды, Моисея или Авраама — но луна та же самая. Этот гимн — прекрасный палец, указывающий на луну. Это сама сущность послания всех будд всех времен — прошлого, настоящего и будущего.

Хотя я говорю на языках
Людей и ангелов, но у меня нет любви,
И я стал звенящей медью литавр.
И хотя я владею даром пророчества,
И понимаю все тайны, и все знание,
И хотя у меня есть такая вера,
Что я могу сдвигать горы, но у меня нет любви,
Я — ничто.
И хотя я раздаю все, что у меня есть, бедным,
И хотя я предаю сожжению свое тело,
Но у меня нет любви, и это не сулит мне ничего.
Любовь долго страдает, но остается добра;
любовь не завидует;
Любовь не хвастается собой и не кичится,
не ведет себя неподобающе,
не ищет сама себя,
не вызывается легко;
не думает злого;
не радуется в беззаконии, но радуется в истине;
несет в себе все; верит всему;
надеется на все; терпит все;
Любовь никогда не терпит неудачи:
но если есть пророчества, они не сбудутся;
если есть языки, они умрут;
если есть знание, оно исчезнет.
Ибо мы знаем частично, и предсказываем частично.
Но когда приходит то, что совершенно,
Частичное должно уйти.
Когда я был ребенком, я говорил, как ребенок;
Я понимал, как ребенок, я думал, как ребенок;
Но когда я стал мужчиной, я отложил все ребячество в сторону.
Ибо теперь мы видим через темное стекло;
но тогда — лицом к лицу. Теперь я знаю в частях,
но тогда я буду так, как если бы даже я был познан.
И теперь пребудь в вере, надежде, любви,
Но из этих трех величайшая — любовь.

Это основные качества религиозного неловка. Это мое послание — это послание!

Этот язык стар, и потому, что он стар, он обладает собственной красотой, потому что чем старее язык, тем больше в нем поэзии. По мере того, как мы становимся все более и более научными, и наши языки становятся более и более научными.

Этому гимну две тысячи лет, и в нем есть нечто от дикарской невинности, от детского качества восхищения, удивления перед таинственным. Но, Премартха, вы совершенно правы: в ней нет ничего, что противоречило «бы мне, или чему я хотел бы противоречить. Должно быть, кто бы ни сказал это, он был пробужденным.

Но не продолжайте просто повторять его. Его прекрасно повторять, его прекрасно петь, но этого не достаточно. Практикуйте его, позвольте ему стать самим ароматом вашей жизни. Пусть он растворится в вашей крови, в вашей плоти, проникнет до мозга костей. Пусть он окружает вас, как невидимая аура. Не продолжайте просто повторять его. Он прекрасен — и в этом опасность. Вы можете быть так очарованы, так загипнотизированы его красотой, что будете повторять его всю жизнь. И чем больше вы повторяете, тем более прекрасным он будет казаться... потому что в этих древних посланиях заключены поразительные силы и многие слои значения.

Но не вдавайтесь в лингвистический или философский анализ. Это молитва! — а молитва это не то, что нужно говорить, но то, что можно прочувствовать.

Молитва это не то, что нужно прочесть, но то, что нужно прожить. Проживите его!

Это правда: И теперь пребудь в вере, надежде, любви, но из этих трех величайшая — любовь.

Вы можете думать о любви, вы можете иметь прекрасные фантазии о любви, вам могут сниться прекрасные сны о любви, но это не поможет. Что поможет вам? — вы должны стать любовью. Любовь должна стать вашим основным ядром. Все остальное должно быть принесено в жертву любви, все остальное должно быть частью вашей жизни любящего.