Длань господина (СИ)

Дарил бросил нервный взгляд на Катце в надежде на помощь, ибо он боялся даже прикоснуться к бутыли, не то чтобы попытаться откупорить ее, но тот, конечно, был полностью занят монгрелом.

Рики стоял с надменным видом, уперев руки в бока, на лице застыла гримаса недовольства от того, что при появлении Ясона его заставили встать. Несмотря на то, что все одеяние пета заключалось в цепях и ремешках, монгрел умудрялся сохранять достоинство, что было недоступно любым другим, даже полностью одетым, петам.

Катце ткнул его концом укротительной трости, которой он орудовал вот уже целый день, к вящему неудовольствию Рики.

- И что мне сделать, поклониться? – возмутился монгрел, в недоумении уставившись на фурнитура.

- Я сказал, поприветствуй его как следует, - прошипел Катце.

Лорд Минк шагнул вперед и постарался скрыть подступающее веселье от сложившейся ситуации, понимая, что его улыбка может быть расценена петом, как одобрение его возмутительного поведения. Вместо этого он остановился, сделал строгое лицо, скрестил руки на груди и приподнял бровь, как бы показывая свое нетерпение.

Рики слегка кивнул: - Привет.

Это слово и кивок видимо были всем, на что был способен монгрел, выражая свое почтение хозяину. Катце нахмурился и снова стукнул тростью Рики по руке: - Я сказал, КАК СЛЕДУЕТ!

Пет зыркнул на него, вздохнул и драматично закатил глаза.

- Добро пожаловать домой, типа, - неохотно пробурчал он.

- Добро пожаловать, ХОЗЯИН, - поправил его фурнитур, стараясь, хоть и безрезультатно, скрыть свое раздражение.

Но монгрел проигнорировал его замечания и стоял, плотно сжав губы.

- Ты меня слышишь? – настойчиво сказал Катце, смотря Рики прямо в лицо.

Дарил наблюдал за ними, широко открыв глаза и благоговея перед рыжим фурнитуром. Он знал, что никогда не сможет так разговаривать с Рики, так уверенно и твердо. По правде говоря, юноша побаивался монгрела, особенно после всего, что произошло за день.

Голос Катце звучал непривычно сухо, даже грубо, но, с другой стороны, его это все уже так достало. Он потратил весь день, выслушивая жалобы Рики и пытаясь «научить» монгрела основам и правилам поведения петов, но упрямец категорически отказывался слушать, а тем более слушаться.

- Теперь я им займусь, Катце. Можешь идти домой, - сказа Ясон.

Юноша, облегченно вздохнув, кивнул: - Мне прийти завтра?

- Да, - ответил Блонди, не отрывая взгляда от монгрела. Тот ответил ему холодной презрительной усмешкой.

Лорд Минк, по всей видимости, не подозревал, что без накидки и плаща, одетый лишь в плотно облегающий сьют и высокие, доходящие до колена, ботинки, открывающие всеобщему обозрению каждый мускул, впадину и выпуклость его безупречной стати, он был просто воплощение мужской красоты. Никакой скульптор не смог бы создать более эстетически привлекательную фигуру, также, как и ни один человек не мог противиться невыразимому притяжению прекраснейшего из Блонди.

Какое-то движение привлекло внимание Ясона, и он опустил глаза. Член Рики дернулся и, затем, быстро затвердел, опровергая все демонстрируемое монгрелом неудовольствие от лицезрения хозяина. С радостью отметив это, Лорд Минк почувствовал ответный прилив жара к своим чреслам, хотя в отличие от Рики, он не испытывал стыда от реакции собственного организма и совершенно не старался скрыть возбуждение, почти сразу же начавшее испытывать на прочность тесную одежду.

Лицо монгрела потемнело, и он отвернулся, смущенный своей реакцией, особенно из-за того, что он был не в состоянии скрыть ее.

Ясон заметил его замешательство, но, на этот раз, не сказал ни слова. Он прошел к своему любимому креслу у камина и удобно устроился там, отвлекшись на свежий выпуск журнала «Танагура за квартал», который Блонди не спеша перелистывал, удивляясь собственной реакции на Рики. Его эрекция стала причинять ему определенные неудобства. И хотя он совсем не стыдился своего возбуждения, Ясон был в шоке, ибо, по правде говоря, прошло уже очень много времени с тех пор, когда он в последний раз испытывал влечение к своим петам.

Истиной было и то, что Лорд Минк, сам Глава Синдиката, смертельно устал от Академских выпускников. Каждый новый пет казался почти идентичной копией предыдущего, лишь с несколькими вариациями, возможно, во внешности. Волосы, цвет глаз, тип фигуры – все это могло быть разным, но по сути Блонди не мог отделаться от мысли, что покупает одного и того же пета, только в разной упаковке.

Возможно, безмозглая покорность этих созданий раздражала его, или отточенная до мелочей, предсказуемо безупречная манера их демонстраций, их пустые глаза, идеально неживые позы и механически выверенные движения.