Длань Одиночества (СИ)

А вел он себя безобразно. Особенно под конец. Никас то угрожал кому-то местью и знакомством потусторонними силами, то рыдал и жаловался на хромую судьбу. Его, то сопровождали, то оставляли наедине какие-то женщины. Разжалованный мастер географических сенсаций, призывал людей тут же, на месте, организовать издательство нового журнала под названием «Вокруг света за восемьдесят дней». И страшно оскорбился, когда ему сказали, что это название романа какого-то там Жюляверна.

Ох уж эти французы, — размышлял Аркас, каким-то образом оказавшийся посреди печального интерьера, состоящего из мусорных контейнеров, жирной грязи и пустых коробок. Он никак не мог определить, в каком положении находиться. Во всяком случае, передвигаться в текущей позе было невозможно.

Какое-то время он экспериментировал, пока, наконец, не встал на ноги. После этого Никас вернулся в бар. Бабочка сидящая на водосточной трубе почти светилась от хаотично переливающихся узоров. Ее крылья мелко дрожали, словно в тонком ритме.

Никас этого не знал, но ему уже несколько раз чудом удалось избежать сильных травм. Он посетил несколько приличных мест, везде затевая дебош и смуту. Пока не оказался в совсем уж злачном заведении, где чудом пропустил удар бутылкой. Один раз даже ножом. Сколько-то раз увернулся от кулака. Каждый раз его недоброжелателям что-то мешало. То они промахивались, то оскальзывались на ровном месте, то сами получали от Никаса в скулу.

Потом он самостоятельно приложился носом об заплеванный столик, и, вытирая кровавые сопли, добрел до раковины.

— Что ты делаешь? — спросило треснутое зеркало.

Никас, не обращая внимания, плескался в холодной водичке.

— Вернись домой. Просто выйди на тротуар и к тебе сразу подъедет такси.

— Я здоров, — пробормотал Никас, подставив голову под струю. — Я совершенно здоров.

— Ты до сих пор думаешь, что я иллюзия? — спросило зеркало утомленно. — Немедленно отправляйся домой, пока я окончательно не вышел из себя.

— Пошел ты…

— Вот так значит, да? Ну ладно.

Бабочка все еще сидела на водосточной трубе. Она перестала мерцать и вытянула вверх усики. Сигнал был принят. Она изменила узор и затрепетала иначе.

В эту же минуту Никас все-таки получил по морде. Его снова выволокли через служебный вход и дотащили до тротуара. Там он остался лежать, с ободранными коленями.

Стояла глубокая ночь.

Никаса заприметил какой-то мелкий отщепенец. Рассчитывая на легкую наживу, он направился к бывшему журналисту. Бабочка мигнула и чуть сильнее махнула крыльями.

Отщепенец испуганно порхнул во тьму, потому что на дороге показалась патрульная машина. Она медленно, словно карета графа Дракулы, подкатила и встала рядом с бесчувственным телом.

Из машины вышло двое. Полицейские мрачно глядели на Никаса.

— Живой? — спросил один.

— Наверное, — сказал второй. — Вроде бы дышит.

— В вытрезвитель его?

— Да, в вытрезвитель. Карманы только проверь сначала.

Из темноты показалась веселящаяся компания. Шумно обсуждая плюсы своей молодости и обеспеченности, они прошли мимо, как вдруг от общего к Никасу безразличия, отделилась неуверенное чувство узнавания.

— Ник? — негромко спросила девушка. — Никас это ты? Да что с тобой случилось?

Полицейские, с профессионализмом скульпторов, пытались придать Аркасу позу Давида.

— Знаете его? — оживился один.

— Конечно, знаю, — с грустью подтвердила девушка. — Идите, я дальше не пойду, — махнула она своим.

— Оля, да ты что? — обиженно спросил один из парней, пока остальные смеялись под светом фонаря. — Да кто он такой-то? Родственник, что ли?

— Идите, — повторила девушка, не оборачиваясь. — Это хороший друг.

Парень мгновенно взбесился, сказал что-то гадкое и увел праздник за собой.

— Так может, вы того? — неоднозначно осведомился полицейский. — Знаете, может, где он живет?

— Я знаю, знаю, мы вызовем такси, — успокоила его девушка. — Спасибо вам большое, что помогли его поднять.

— Вы теперь главное удержите, — ответили ей.

Машина с мрачными стражами уехала.

Девушка, пошатываясь вместе с Никасом, довела его до автобусной остановки и усадила на скамейку. Вызвала такси. Пока оно не приехало, Ольга сидела с ним в обнимку, время от времени смахивая набежавшую слезу.

Она довезла его до дому и за отдельную плату наняла таксиста дотащить взмыкивающего работника культуры до квартиры. Покопавшись в его карманах, нашла ключи, и Никас, наконец, оказался дома. Ольга раздела и уложила его на диван, потом умыла и приложила лед к синякам. Пробыла с ним до утра, задремав рядом. И ушла в шесть тридцать, оставив Аркасу поцелуй, о котором он так никогда и не узнал.

* * *

Никас лежал на диване, пребывая в замешательстве человека, давно не сталкивающегося с пространственно-временной магией алкоголя. Голова болела умеренно, но Никас знал, что когда тебе тридцать четыре, похмелье становиться коварной штукой. Ты просыпаешься на утро и думаешь, что все в порядке. Ровно до того момента, как встанешь на ноги. Нужно было полежать и проверить наверняка.