Для друзей – просто Лекс

– Аннушка просветила, да? – поморщился Лекс. – Не надо меня так называть, Тайвин запретил, а я склонен к его мнению прислушиваться.

– А своего мнения у вас нет? – взъершилась Саша.

Лекс улыбнулся:

– Есть, но напрямую к делу не относится. Судари и сударыня, я вот тут подумал. А если связь между нанитами сделать на электротонической основе?

– Как в электрических синапсах? – тут же зацепилась за идею Саша.

– Ага, – кивнул Лекс. – Нейромедиаторы ввиду конструкции использовать не получится, а вот если переделать строение нанита, чтобы отростки выполняли роль ионных каналов и проводили сигнал… Вот только не знаю, как в ядро запихнуть программу управления роем.

Коллеги посмотрели друг на друга, на Лекса, на проекцию нанита в разрезе, и хором постановили:

– ДНК.

Следующую неделю они почти не разговаривали, лихорадочно работая над возникшей идеей. Тайвин очень заинтересовался и постоянно требовал отчеты, порой зверски стоя над душой, пока Лекс, Саша, Нил и Кевин не закончат очередную фазу эксперимента. Без малейших проявлений благодарности все наработки он копировал и уносил к себе, а команда продолжала вкалывать, начиная напоминать себе пахотных кляч. Но все нужное оборудование, данные и малейшие запросы ученых волшебным образом мгновенно выполнялись, и они попали в замкнутый круг, когда результатов пока не видно, но все ресурсы присутствуют, а оттого научный энтузиазм потихоньку начинает кусать сам себя за хвост, и этот уроборос идей, их воплощения, неудач, новых идей и новых экспериментов стал напоминать бег хомячка в карусели. А без грамотного физика со специализацией в области нанокибернетики и вовсе было невыносимо тяжело. Саша иногда сетовала, мол, был у нее давнишний друг, Мишка, как раз нужной специализации, да запропал, и найти она его второй год никак не может, что ее жутко расстраивало.

Штатный гений периодически решал их запросы в этой области, но в последние дни большую часть времени отмалчивался, а потом и вовсе стал огрызаться, требуя оставить его в покое.

В конце концов при очередном требовании гением отчета о текущем состоянии идей Лекс не выдержал и взмолился:

– Тайвин! Мы не справляемся. Нам позарез нужен физик-нанокибернетик. Без него как без рук!

– Так найдите, – отрезал штатный гений. – Вы здесь не в последнюю очередь для подбора кадров.

– Я не могу разорваться надвое!

– Придется, если на то есть необходимость.

– Тайвин! – с отчаянием попросил Лекс, чувствуя, что не сможет работать на два фронта: – Я могу переориентировать направление работы. Но у нас только начало что-то получаться… Вы постоянно молчите, и ни слова про нашу идею не сказали ни разу. Мы хоть не впустую работаем?

В ответ гений поправил очки, достал из кармана белоснежного лабораторного халата уже знакомую Лексу капсулу и нажал на кнопку развертки. Крохотная металлическая капсула раскрылась, выпуская рой нанитов. Они мгновенно образовали вокруг узла развертки купол с полметра в диаметре, слегка мерцающий радужными разводами.

– Не впустую. Вы были правы. Надежнее обычной электротонической синаптической связи не найдешь, равно как и ДНК в качестве аналогового хранителя информации. Конечно, наниты не могут смоделировать классический аксон в миелиновой оболочке, но по принципу резонансной индукции и с применением для оболочки ядра минимального количества ферромагнитных сплавов, обеспечивающих эффект электронной сингулярности и сохранение ДНК, как вы и предполагали, удастся спокойно создать подобие нейрона. Нейронной сети. А если добавить к блоку перигравитации конвертер материалов, чтобы наниты достраивали сами себя, то… Над этим я работаю.

Лексу ничего не оставалось, кроме как подобрать с пола упавшую туда челюсть.

– Как вы… Это же гениально!

– А вы думаете, почему именно я в Программе занимаю должность штатного гения? – улыбнулся довольный Тайвин.

Купол тут же окружили Саша, Нил и Кевин, и на порядком измученных лицах начинали расцветать улыбки первого предвкушения победы.

– А вы скромностью не страдаете, – заметил Лекс.

– Конечно, – подтвердил штатный гений. – И вам не советую. Я нахожу, что есть что-то двуличное в том, чтобы говорить всем о том, что я бездарь, чтобы потом слушать комплименты и уверения в обратном. Вымогательство сочувствия – последняя вещь, которую может позволить себе ученый нашего с вами уровня.

– Пожалуй, вы правы.

– Кстати, вы, помнится, спрашивали, почему именно вас я позвал в Программу. Потому и позвал, за надсистемность мышления. Благодарю за идею, за команду и за работу.

Команда ошеломленно молчала, а Лекс смог только благодарно моргнуть. Другой ответ штатный гений вряд ли бы принял.

5