Для фортепиано соло. Новеллы

— Конечно, но жениться можно по-разному… Женщина, стремящаяся сохранить за собой любовника, может подобрать ему никчемную жену, на фоне которой он быстро поймет, какого блеска лишился, и вернется к нему… Селия Нортон, напротив, относилась к тем женщинам, на фоне которых мужчина мог быстро забыть свое прошлое, и герцогиня прекрасно это понимала. Нужно было любой ценой помешать этому браку. Но Сибил не могла решительно противостоять ему, прежде всего потому, что ненавидела скандалы с той же страстью, с которой любила грех, и, самое главное, потому, что противостояние лишь ускорило бы то, чего она опасалась. При всех своих изысканных манерах Харольд Уикс, если его спровоцировать, был способен на грубость. После того как он несколько недель подряд не приезжал в Уорфилд, давая тем самым понять, пусть и без слов, что роман закончился, она написала ему смиренное и непритязательное письмо, в котором просила приехать к ней еще один лишь раз, на следующей неделе. Герцог, по ее словам, хотел увидеться с ним, да и вообще уже обратил внимание на его отсутствие, и это произвело плохое впечатление.

— Последняя деталь достойна парижанки Бека.

— Дорогой мой, я уже устала объяснять вам, что мы, англичанки, ничуть не глупее ваших парижанок… Но в этом месте рассказа я должна представить новое действующее лицо, опять-таки женского рода.

— Эта дама была так же соблазнительна, как Селия Нортон?

— По-своему да… но совершенно другая… В то время в Лондоне жил некто граф Ананьев, вынужденный уехать из России после ссоры с царем… В Лондоне его с почетом принимали в высшем свете и, в частности, в домах приближенных короля Эдуарда VII, в том числе и в доме герцога Стаффордского. У этого графа Ананьева была дочь, Наталья…

— Понимаю, к чему вы клоните.

— Ничего вы не понимаете. Наталья Михайловна не обладала ни красотой, ни безмятежностью Селии Нортон; ссылка обрекла ее на жизнь, полную риска, и превратила в боевого зверя; ее изумрудно-зеленые глаза высматривали неизвестного врага. А какое тело! Она одевалась смело, забавлялась тем, что возбуждала мужчин, и с успехом делала это. Сибил, углядев в этой юной иностранке какое-то сходство с собой в молодости, приблизила ее… Наталья приезжала в Уорфилд каждую неделю…

— И там герцог…

— Да нет же, мой дорогой! Герцога не интересовали молодые девушки. Когда он не обсуждал политику или лошадей, он прятался от своих гостей… Наталья стала подругой герцогини, и та даже велела устроить для нее ателье в одном из павильонов в парке, потому что эта девушка оказалась талантливым скульптором.

— И вы собираетесь рассказать мне, что она заставила позировать герцога?

— Ни одному художнику в мире не удалось бы заставить позировать герцога… Нет, но на протяжении нескольких недель подряд она заставила позировать Харольда Уикса.

— Неосторожно со стороны герцогини!

— Не настолько, как вы думаете. Она присутствовала на сеансах… Очень быстро стало понятно, что Наталья влюбилась в свою модель. А разве могло быть иначе? Харольд был красивым, мужественным, блестящим; он интересовался русской литературой и говорил о ней, как и обо всем, со знанием дела. И, наконец, достаточно того, что у него был шарм.

— И он со своей стороны…

— Он со своей стороны не мог остаться равнодушным к явному обожанию, к нежной и пикантной свежести, но в сердце своем он носил образ Селии Нортон, и ее прелестный профиль, накладываясь на все прочие впечатления, попросту стирал их. Сибил быстро поняла, что сеансы позирования совершенно безопасны.

— Для модели, но не для скульптора.

— Конечно. Это Сибил тоже понимала, и именно этим, с учетом страшной боли, которую причиняли ей слухи о скорой женитьбе ее любовника, можно объяснить тот факт, что она решила призвать на помощь Наталью…

— Она бросилась от Сциллы к…

— Вовсе нет. Если бы Харольд женился на Селии, он обрел бы на всю жизнь супругу, выбранную по велению сердца, способную разделить его жизнь во всем, блестяще образованную, которая, несмотря на молодость, была подругой и доверенным лицом премьер-министра. А это означало бы, что у герцогини не осталось бы надежд на его возвращение. Сибил могла допустить — и даже одобрить, как я вам уже говорила, — женитьбу Харольда, но лишь в том случае, если бы была твердо уверена, что сможет контролировать жизнь супругов. Союз с Селией, которая стала бы не только спутницей, но и сотрудницей, разделявшей немного утопические идеи Харольда по поводу будущего партии и его вкусы в искусстве, стал бы чудесным и нерушимым… «Все, что угодно, пусть даже Наталья, только не это!» — сказала себе герцогиня.

— Однако вы так описали Наталью…