Для крутых закон не писан

«Мерседес» несся по шоссе со скоростью сто километров в час и пролетал светофоры на красный свет. Один раз он чуть не врезался в выезжающую из-за перекрестка грузовую машину, но мастерство тарасовского водителя спасло их от аварии. Но все равно «Хаммер» неумолимо нагонял беглецов.

— Он нас скоро догонит, — сказал Тарасов своим, как и он, напуганным охранникам. — Что будем делать?

— Черт его знает, что, — парировал Костя, вынул укороченный автомат Калашникова и передернул затвор. — Будем отстреливаться.

— Да, хреново дело, — констатировал Тарасов. — И за подмогой обратиться не к кому.

«Мерседес» ехал быстро, но джип еще быстрей, и наконец расстояние между ними сократилось до двадцати метров.

— Он приближается, — запричитал обезумевший от страха Тарасов, — предпримите что-нибудь.

— Что? — рявкнул Вадим.

— Расстреляйте его из автоматов.

— Да его такой пулей не возьмешь, это американский джип, у него кузовное железо толстое.

— Тогда взорвите его!

— Чем взорвать, у нас гранат нет, — оправдался Костя.

А Николай, не сбавляя скорости, настиг «Майбах» и с ходу врезался ему в зад мощным бампером. «Мерседес» отбросило в сторону на пару метров, но он был бронированный, тяжелый, удержался на дороге и не слетел в кювет. Тогда Бугров снова атаковал лимузин и саданул ему углом бампера в правую заднюю дверцу. Та мигом помялась, машину занесло на три метра, но она выровнялась и продолжала мчаться по трассе.

Тогда капитан поравнялся с «мерином», сильно крутанул руль влево и долбанул его бортом в борт. Удар получился сильный, он помял крылья и двери «Мерседеса», но все равно не спихнул его с дороги. Ведь обе машины по весу были примерно равны. Если бы лимузин был обычный, без броневой защиты, то он бы уже давно покоился в канаве. А этот усиленный металлом броневик взять было нелегко.

Терпение у Николая кончилось, он немного сбросил скорость, объехал «Майбах» с другого бока и снова нагнал его. Поравнялся с ним, направил на окно водительской двери пулемет «максим» и дал длинную очередь. Град пуль обрушился на толстое стекло, и оно, не выдержав натиска, мгновенно превратилось в звенящую крошку. Прозрачная броня, как ее называют специалисты, могла выдержать три, ну пять пуль, но двадцать — никогда.

Пули влетели в салон и мгновенно разнесли голову водителю «Мерседеса». Он упал грудью на руль, свалился вправо и направил автомобиль в придорожную канаву. «Майбах» нырнул в неглубокий кювет, пронесся по нему тридцать метров, врезался передней решеткой в дерево, снес его и остановился в придорожных кустах. Подрубленная сосенка жалобно затрещала, переломилась в двух местах, обрушилась на крышу машины и слетела в траву.

Николай развернулся, съехал в канаву, остановился возле лимузина, взял с сиденья автомат Калашникова, снял его с предохранителя и вышел из кабины. Он подошел в поверженному «Майбаху» со стороны багажника и попробовал открыть заднюю дверцу. Дернул за ручку, но та не поддалась. Видимо, замки заклинило, а изнутри никто открывать капитану не собирался.

— Выходите, или брошу гранату в окно, — гаркнул Бугров и засунул руку за пазуху, показывая беглецам свои агрессивные намерения.

— Выходим, — вдруг услышал он жалобный голос Тарасова.

— Давайте без глупостей. Оружие на землю! — скомандовал капитан, поднял автомат и направил его на дверцу. — Медленно, чтобы я видел руки.

Через мгновение замок двери щелкнул, и она стала не спеша открываться. Николай присел за капотом, прицелился в просвет дверцы и увидел руки телохранителя Кости, а потом и его голову.

— Оружие! — рявкнул капитан, и секьюрити бросил автомат на землю.

— Больше ничего нет, — сообщил он и вылез.

— Отходи от машины на пять шагов и ложись лицом на землю, — скомандовал Бугров и стал ждать выполнения команды.

Когда первый охранник улегся, в проеме появился второй. Он бросил «калаш» в траву, вышел, подошел к Косте и лег рядом с ним. Следом за ними появился трясущийся от страха Тарасов. Он повторил действия своих телохранителей и завалился в высокую траву неподалеку от них.

— Лежать смирно! — рявкнул Бугров, встал, поднял автоматы, подошел к машине и осмотрел ее просторный салон. Переднее сиденье и ветровое стекло были обильно забрызганы кровью убитого водителя. Его обезглавленное тело покоилось на соседнем сиденье, а то, что осталось от головы, лежало на полу под торпедой.

Коля с отвращением взглянул на плоды своего труда, убедился, что в машине больше никого нет, кинул на пол конфискованные «калаши», захлопнул дверцу и обернулся к беглецам.

— Пойдем поговорим. — Николай взял Тарасова за шиворот модной кожаной куртки и поволок к дороге. Отойдя на десять метров, он уложил банкира на спину и пнул его ногой в пах. Тарасов ойкнул, сжался в комок и с неподдельным ужасом посмотрел в злые глаза Бугрова. А того распирали негодование и ярость. Он свирепо посмотрел на Тарасова, размахнулся и, ни слова не говоря, врезал ему кулаком в челюсть.

Банкир откинулся на траву, охнул, выплюнул изо рта кровавую массу и стал медленно отползать от капитана.