Для крутых закон не писан

— И нет ничего страшного или зазорного в сотрудничестве на общественных началах со столь влиятельной организацией, — подчеркнул он. — Многие, как наши, так и ваши политики и бизнесмены, делают это. Ты же не носитель государственной тайны, ты не предаешь свою Родину, наоборот, ты помогаешь ей справиться с постигшими ее невзгодами. И мы помогаем. Ведь в ЦРУ и Белом доме обеспокоены развитием событий в вашей стране. Если у вас произойдет экономическая катастрофа, то она больно отзовется и у нас. Никому не нужна политическая нестабильность в крупнейшей ядерной державе.

Доводы Альберта убедили меня, я посетил разведцентр в Куинсе и получил от этого огромное удовлетворение. Меня принимали с подчеркнутым уважением как почетного гостя и при случае хвалили мои аналитические доклады. Сразу уточню — я общался с тремя общительными, доброжелательными сотрудниками русского отдела ЦРУ и больше никого в офисе не видел. Никого, ни единой души.

Мы приехали туда вместе с Джоном и провели там целый день. Мне говорили об озабоченности американских коллег ходом политических процессов в СССР, о тяготах советского народа и о нерасторопности наших политиков. Но чем я был поражен больше всего — это великолепным знанием американцами русского языка. Сразу же мы перешли на русский и проболтали на нем без малого пять часов. Причем я не заметил ни намека на акцент ни у одного из сотрудников. Я потом спросил, русские ли они, на что получил категорическое «нет», — американцы. Вот так готовят в ЦРУ.

Я понял одно — сотрудничать с этими парнями можно, но осторожно.

Раньше я думал, что вербовка происходит как-то по-другому, но теперь узнал — каждого вербуют по-своему, в зависимости от того, кто он и для каких целей нужен. Я нужен был как аналитик, и меня использовали как аналитика — хорошо платили, и я выполнял свою работу.

Как-то, по прошествии длительного срока общения с агентами русского отдела ЦРУ, я спросил, почему для этой миссии они выбрали именно меня, и ответ меня ошеломил. Мне сказали, что давно искали в среде советской интеллигенции умного, талантливого юриста или политика с прогрессивным мышлением, немного бунтаря, диссидента, жаждущего перемен и стремящегося помогать своей Родине. И нашли меня, но одного или еще кого-то — они мне не ответили. Скорее всего я был не один, потому что в одиночку изменить существующий в стране строй я бы не смог. И тогда я догадался, зачем они требовали от меня характеристики на политических деятелей и бизнесменов СССР. Они искали подходящих для вербовки людей и, как я понял, нашли их. Ведь они и Тарасова завербовали.

После анализа ситуации я пришел к выводу, что кто-то из моего окружения в Санкт-Петербургском университете является агентом ЦРУ. Именно он, хорошо зная меня, составил на меня характеристику и отослал ее в Америку. Проанализировав ее, разведчики пришли к выводу, что я пригоден для вербовки. Тогда они, под соблазнительным предлогом повысить свой профессиональный уровень, пригласили меня в Нью-Йорк и мастерски завербовали. Так я незаметно для себя стал агентом Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Америки.

И вот началась моя очень интересная работа в разведотделе ЦРУ в Нью-Йорке. Один раз в неделю, в свой университетский выходной, я приезжал в офис и изучал основы создания психологических характеристик на политических деятелей и бизнесменов. Меня обучали распознаванию глубинных человеческих мотивировок и методам воздействия на сознание оппонента. Иногда возили в тир пострелять, иногда обучали приемам рукопашного боя, иногда знакомили с новейшими образцами шпионской техники — подслушивающими устройствами, камерами, сканерами, шпионскими компьютерными программами. Но это были лишь вспомогательные занятия, так сказать, для разнообразия. Основой же обучения были способы сбора информации, ее анализа и выделения из этого моря самого главного, что составляет идею, квинтэссенцию, как американцы говорят, — тему сообщения.

Меня готовили как аналитика, способного предугадывать, оценивать ситуацию и управлять ею. Никаким слежкам, погоням, дракам, перестрелкам меня не учили, потому что задачи передо мной ставили иные. Я был аналитиком, а не боевиком, хотя там, я думаю, учат и таких.

И вот срок моего обучения в университете закончился, я успешно сдал экзамены, написал отличную работу по юриспруденции и международному праву и получил золотой диплом университета и степень доктора наук. На выпускном вечере Шорт вручил мне диплом, медаль и чек на десять тысяч долларов. Перед отъездом состоялась моя последняя встреча с Джоном Макферсоном и парнями из ЦРУ. Они поздравили меня с окончанием университета и пообещали, что на родине со мной войдет в контакт их человек и познакомит с нужными мне людьми. Они помогут мне продвинуться по служебной и политической лестнице и выведут меня на самый верх политической и экономической элиты российского общества.