Для смерти день не выбирают

Ящики стола были заперты. Я торопливо перебрал бумаги в двух корзинах, помеченных ярлычками «Входящие» и «Исходящие», но не нашел ничего такого, что заслуживало бы внимания. Время поджимало. Я повернулся и скользнул взглядом по фотографиям на противоположной стене. На большинстве из них присутствовал один и тот же мужчина, скорее всего сам Лес Поуп. Либо Томбой давно не видел своего бывшего защитника, либо, что представлялось более вероятным, сознательно пытался скрыть от меня что-то, поскольку Поуп оказался крайне непривлекательным субъектом. Центральное место в этой фотогалерее занимал цветной снимок размером двенадцать на восемь, на котором рядом с адвокатом стоял знаменитый экс-футболист, лицо которого было мне знакомо, но имя выпало из памяти. Поуп широко улыбался, а вот футболист выглядел слегка смущенным и косился на пухлую руку, лежавшую на его плече. Спортсмену оставалось только посочувствовать — Поупу было сорок с небольшим, но тянул он на все пятьдесят с лишним. Наметившуюся лысину прикрывал клинышек намасленных, черных, с проседью, волос — отчаянная попытка остановить неизбежное; черты лица казались раздутыми и нечеткими, словно слепленными небрежно и наспех; губы напоминали вареные сосиски, а такого огромного, вздернутого и свернутого в сторону носа мне еще не встречалось. Все это уродство отчасти компенсировали глаза — большие, голубые, улыбающиеся.

В общем, узнать его не составляло труда.

Понимая, что время на исходе, я повернулся к выходу, но неожиданно для себя остановился и обернулся.

Внимание привлекла фотография в верхнем ряду. Черно-белый снимок в рамке из темного дерева. Как я его заметил, сказать не могу, потому что он ничем не выделялся. Группа мужчин позировала на фоне гольф-клуба. Семь или восемь человек, выстроившись в ряд, улыбались в камеру. Я присмотрелся — ошибки быть не могло. Невозможно забыть лица тех, кого убил, и невозможно забыть лицо мужчины, попросившего предоставить девочку, чтобы он ее убил. Год назад, когда Лес Поуп договаривался об устранении в Маниле Ричарда Блэклипа, он утверждал, что представляет интересы женщины, пострадавшей в детстве от насильника. По крайней мере так мне сказал Томбой.

Но здесь Блэклип и Поуп стояли вместе, почти рядом.

Я снял фотографию со стены, вырвал снимок из рамки, сложил его вдвое и сунул в задний карман джинсов.

За окном мелькнула тень. Кто-то посветил фонариком. В дверь постучали.

Пора уходить.

Я быстро прошел через дом к задней двери, вышел, не потрудившись закрыть ее за собой, и направился прямиком к живой изгороди. Никто не окликнул меня, никто не попытался догнать, и я не оглядывался.

Через три минуты я пробрался сквозь живую изгородь, пересек соседний дворик, перелез через забор и оказался на другой улице.

Меня никто не преследовал.

— Время встречи меняется, — сказал я Лесу Поупу, когда он снял трубку. — Шесть тридцать. Там же.

— Послушайте, я могу предложить вариант получше, — быстро ответил он.

— Не сомневаюсь. Да вот только у меня нет настроения выслушивать ваши предложения. В половине седьмого возле «Кембридж армс». И вот что еще. Если вам позвонят насчет сработавшей сигнализации, не беспокойтесь. Ничего не пропало, все на месте. Как и было. Кстати, мне понравился порядок на вашем письменном столе.

— Что вы, черт возьми, себе позволяете? — воскликнул он голосом, исполненным праведного негодования.

— Ничего особенного.

— Я не поддамся на шантаж!

— Все, что мне от вас нужно, это получить информацию. Потом я вас отпущу. Итак, в шесть тридцать. И не пытайтесь устроить западню, иначе в следующий раз я навещу ваш дом, когда вы там будете, и уж тогда неприятностей не избежать.

Поуп начал что-то говорить, но я не собирался вступать с ним в дебаты и потому дал отбой. Звонок оказался кстати. Теперь я знал, что он в городе. Иначе бы постарался получить отсрочку.

Я взглянул на часы. Без четверти пять. Я вернулся на Норт-Энд-роуд и повернул к югу. Спешить некуда.

Глава 20

Через полтора часа я стоял у входа в испанский ресторанчик на ярко освещенной Чаринг-кросс-роуд, скрывая лицо под надвинутой на глаза черной бейсболкой с надписью «Я люблю Лондон». Шел дождь, и улица почти полностью опустела. Напротив, через дорогу, запоздавшие театралы искали убежища от непогоды в «Кембридж армс». Поуп еще не появился.

Я отступил под козырек ресторана и достал сигарету. Седьмая за день. Парочка в вечерних платьях, прячась под одним, слишком маленьким для двоих зонтиком, пробежала на другую сторону улицы между медленно ползущими автомобилями и повернула в сторону Сохо. Появившийся из-за угла автобус остановился на остановке и временно скрыл их из виду. Когда он отвалил, они уже исчезли.