Для спящих ночь, для стражи день…

— Я выпила совсем мало, — возразила миссис Оутс. — Я могу пройтись по одной доске. И я покажу каждому, кто осмелится хоть пальцем коснуться маленькой мисс.

Она встала и, немного покачиваясь, прошлась по комнате, нанося такие сильные удары кулаками воображаемому противнику, что Элен даже поверила, что женщина не совсем пьяна.

«Если бы ее можно было удержать хотя бы в таком состоянии, — подумала Элен, — то она справилась бы с любым мужчиной».

Миссис Оутс остановилась, отдуваясь, как дельфин, и Элен захлопала в ладоши.

— Я тут сидела, — объявила миссис Оутс, — и думала. Я долго раздумывала. Меня беспокоит эта сиделка. Почему она всегда говорит, словно ее рот полон крошками, или хлебными корками, или другой едой?

— Не знаю, — ответила Элен.

— Я все сидела здесь и думала, — сказала миссис Оутс. — И теперь я знаю. Она пытается говорить не своим голосом. Она говорит на разные голоса — своим и чужим, как старуха наверху, в Синей Комнате. И ходит она не своей походкой. Она все время должна помнить о том, чтобы не стучать ногами, словно давит тараканов. Ну, догадываетесь теперь?

— А вы догадываетесь? — с беспокойством спросила Элен.

— Ну, может быть, она вовсе не женщина, как мы с вами, может быть, она…

Миссис Оутс внезапно остановилась и уставилась на что-то. Элен оглянулась и увидела, что в открытой двери стоит сестра Баркер.

Глава 20. ДАМА НАВОДИТ КРАСОТУ.

Элен отступила перед взглядом сестры Баркер, ибо ей никогда не приходилось видеть такую открытую и беспощадную ненависть в человеческих глазах.

Было совершенно очевидно, что сестра Баркер слышала слова миссис Оутс, но Элен сделала слабую попытку объяснить их по-иному:

— Мы только что говорили о леди Варрен. Удивительная женщина, верно?

Сестра Баркер игнорировала эту увертку. В торжественном молчании она прошла по кухне и взяла с плиты чайник.

— Нет горячей воды, — сказала она.

— Мне очень жаль, но печка потухла, — извинилась Элен за миссис Оутс. — Если бы вы подождали несколько минут, я вскипятила бы воду на своей спиртовке.

— Мне не надо помощи, — отрезала сестра Баркер.— Я умею делать свое дело. И доводить его до конца.

Слова, сами по себе совершенно безобидные, были произнесены таким тоном, который придавал им мрачное звучание. Так же торжественно и многозначительно сестра посмотрела на бутылку, стоящую на столе, потом на миссис Оутс, которая развалилась на стуле, словно мешок муки.

— Бренди, — заметила сестра. — В доме трезвенников.

Миссис Оутс тотчас же вызывающе подняла стакан и, запинаясь, сказала:

— Ваше здоровье, сестра! Ваши злые пожелания да вернутся к вам сторицей.

Сестра Бартер коротко засмеялась.

— Понятно, — сказала она. — Скоро у меня на руках окажетесь еще и вы. Ну, с вами-то я знаю как обходиться.

Миссис Оутс не успела опомниться, как сестра удалилась.

— Ну и ну! — выдохнула миссис Оутс, принюхиваясь. — Что за скверный запах! От нее так и разит бренди. Пусть она лучше не пытается устраивать со мной свои штучки, и нечего меня обзывать, или я дам ей по уху… Меня этим не проведешь.

— Этим? — отозвалась Элен.

— Этим самым. Кто может сказать — она женщина или мужчина?

Голос миссис Оутс опустился до хриплого шепота, и Элен уяснила весь ужас своего положения, когда миссис Оутс, схватив стакан с бренди, жадно осушила его большими глотками. Было ясно, что последний хранитель Элен ускользал от нее, оставляя ее наедине с тайной загадочной сиделки.

Конечно, Элен могла надеяться на моральную поддержку профессора и его сестры, но они вряд ли взяли бы на себя труд помочь ей. Они всегда уплывали к доступным лишь им далям — бесстрастные и неуязвимые, словно тени.

Ребенком Элен была известна тем, что никогда не плакала, но сейчас она не выдержала и жалобно крикнула:

— Не надо! Я больше не вынесу.

Видя ее слезы, миссис Оутс удивленно посмотрела на нее.

— В чем дело, дорогуша? — спросила она.

— Я боюсь, — ответила Элен. — Вы все пьете. Скоро вы повалитесь, как бревно, и она будет делать с вами, что хочет. Вы как будто напрашиваетесь на это. Конечно, я сделаю все, что смогу, но она ведь может легко со мной справиться, так что от меня останутся рожки да ножки. А те наверху не поверят ни одному моему слову, пока не будет слишком поздно.

Элен почти кричала, и ее страстная речь имела желаемый эффект — миссис Оутс немного протрезвела. В свою очередь она прибавила мрачных красок в предполагаемую картину будущего.

— Она охотится за вами, — сказала миссис Оутс.— Она хочет избавиться от меня, чтобы с вами было легче справиться. Ну ладно, мы ей это не позволим! — С трудом проглотив слюну, она подвинула Элеи бутылку бренди. — Поставьте ее куда-нибудь, чтобы я не могла достать.