Для спящих ночь, для стражи день…

— Потому что — можете мне не верить после того, как я подняла столько шума из-за того, что не хочу спать в комнате леди Варрен, — мне не хотелось бы оставлять ее наедине с этой сиделкой.　

— Вы думаете, сестра грубо обращается со старухой?　

— Не знаю. Но мне известно, что у сестры Баркер ужасный характер.　

— Тогда я дам вам полезный совет. Если дело дойдет до скандала между этими двумя дамами, накиньте вашу юбку на голову старухе и придушите ее.　

Несмотря на то что миссис Оутс тоже старалась уверить Элен в том, что старуха, пожалуй, опаснее, Элен, все же оставалась при своем мнении.

— Спасибо за совет, — прошептала она. — Мне очень неудобно, что я побеспокоила вас, но вы сами сказали…　

— Погодите, не вешайте трубку! — попросил доктор. — Я думаю о том, что делать с профессором. Может быть, заехать к вам?　

— Он выглядит прямо ужасно, — заявила Элен, стараясь использовать предоставившийся шанс заполучить доктора.　

— Естественно. А что сделала мисс Варрен?　

— Пощупала пульс и закутала ноги.　

— Хорошо. — Элен услышала вздох облегчения. — Звучит обнадеживающе. Она умная женщина. Пока этого достаточно. Если я передумаю, то приеду к вам тотчас. Во всяком случае, вам стоит сказать только одно слово, и я выезжаю.　

— Вы приедете ради меня? — спросила Элен.　

— Только ради вас.　

Несмотря на усталость и одиночество, несмотря на опасность, Элен почувствовала прилив новых сил.　

— Теперь, когда я знаю это, — сказала она, — я не хочу, чтобы вы приезжали. Я больше ничего не боюсь, я…　

Она поспешно повесила трубку, услышав шаги. Сестра Баркер, перевесившись через перила, смотрела на нее с лестничной площадки второго этажа.　

— Кто это был? — спросила она.　

— Доктор, — ответила Элен. — Я позвонила ему, чтобы рассказать о профессоре, но он решил, что ему не обязательно приезжать.　

— Он бы предпочел застать нас врасплох, — торжественно провозгласила сестра Баркер. — Я не доверяю этому молодому человеку… Не лучше ли вам отправиться к вашей алкоголичке? По-моему, вы слишком надолго оставляете ее одну.　

Обуреваемая мрачным предчувствием, Элен поспешно направилась в кухню. Открыв дверь на лестницу, ведущую из холла первого этажа  на цокольный этаж, она наткнулась на какой-то небольшой твердый предмет, который с оглушительным грохотом покатился вниз. Элен бежала за ним до конца лестницы и, догнав, увидела, что это пустая жестяная банка из-под молока.　

— Миссис Оутс! — крикнула Элен, войдя в кухню. — Кто оставил эту банку на лестнице?　

— Не знаю, — ответила миссис Оутс.　

Охваченная внезапным подозрением, Элен посмотрела стоит ли бутылка с бренди там где ей положено. Увидев, что все в порядке, она облегченно вздохнула..　

Несмотря на это доказательство невиновности мисис Оутс, Элен показалось, что в состоянии последней наступило явное ухудшение: на ее губах снова играла неопределенная улыбка, лицо потеряло обычное решительное выражение, взгляд был мутным. Посмотрев на нее, Элен припомнила строку из матросской песни:　

Что нам делать с пьяным моряком?　

«После сегодняшнего вечера я вероятно буду экспертом по этому вопросу» — подумала Элен.

Миссис Оутс прилагала неимоверные усилия, чтобы сосредоточиться на рассказе Элен о последних событиях, все переспрашивая и уточняя. А в конце просто заявив:

— Оутс, наверное, захочет поужинать. Но мне трудно приготовить.

Поняв намек, Элен взяла поднос.　

— Я помогу вам достать продукты из кладовой,— сказала она. — Вставайте.　

Взяв миссис Оутс под мышки, Элеи попыталась поднять ее, но женщина, привстав, снова рухнула в свое кресло.　

— Я должна еще немного посидеть, — заметила она. — Не забудьте, у меня в животе полбутылки. Сейчас все будет в порядке.　

«Ладно, — решила Элен. — Я принесу все сама».　

Подумав, что отправиться одной в кладовую будет полезным испытанием силы воли, она открыла дверь моечной, и, когда щелкнул выключатель, все углы этой полупустой, чистой комнаты озарились желтым светом. Было слышно, как снаружи, в темном коридоре, стучит неплотно закрытая оконная рама.　

Этот звук действовал на нервы, потому что создавалось, впечатление, что кто-то рвется в дом. Коридор в тусклом свете лампочки казался глубоким туннелем. За углом начинался темный лабиринт Тропы Смерти.　

Элен сознавала, что не должна давать воли воображению. Она не будет думать об ужасах, которые совершались в стенах этого дома, о жертве, чей дух, может быть, витает в воздухе, залег в пыли или забился под камни.　

Напомнив себе, что она сама вызвалась сходить за продуктами, Элен очень основательно осмотрела каждый уголок, где можно было бы спрятаться. Потом она вошла в кладовую.　

Кроме висящего окорока и гирлянды лука на полках было так много бутылок и банок, что любопытство одолело страх. В доме хранился такой огромный запас разнообразных консервов, что было трудно выбрать.　

Элен нагрузила поднос банками с языком, сардинами, холодным мясом и рыбой в желе, горшочками с паштетом.　

Прижав поднос к бедру, девушка выключила свет в кладовой, одновременно открыв ногой дверь моечной. Раздалось дребезжание, это жестяной подкос, прислоненный к двери с противоположной стороны, упал на каменный пол.