Для спящих ночь, для стражи день…

— Впустите меня! — потребовала Элен,　

Сестра Баркер приоткрыла дверь.　

— Идите к своему доктору, — сказала она.　

— Моему… что? Но я ведь одна!　

— Сейчас, может быть, но вы долго беседовали с доктором Перри.　

— Я не понимаю, о чем вы говорите.　

Сестра Баркер внезапно открыла дверь полностью, Элен была поражена тем, как изменилась ее внешность: она сняла косынку и туфли, и вместо короткой стрижки, которую Элен рисовала в своем воображении, девушка увидела гриву темных мелкозавитых волос, обрамляющих крупные, почти мужские черты.　

— Где вы были? — спросила сиделка.　

— Внизу, в подвале, — Элен с виноватым видом проглотила слюну. — Я… я вспомнила, что одно из окон внизу одно время оставалось открытым, и спустилась, чтобы посмотреть, не забрался ли кто-нибудь через это окно.

Девушка выглядела очень испуганной, и сестра Баркер, поняв, что ее подозрения были совершенно беспочвенны, успокоилась и стала закрывать дверь.　

— Я должна отдохнуть, — сказала она. — Может быть, все-таки мне удастся уснуть.　

— Можно я останусь с вами? — жалобно попросила Элен.　

— Нет, идите к себе или в гостиную.　

Ее совет казался вполне разумным, но Элен хотелось остаться хотя бы с ней.　

— Но мы должны держаться вместе, — настаивала Элен, используя аргумент самой сестры Баркер. — Понимаете, если кто-то хочет убить меня, то он может решить предварительно избавиться от вас.　

— Кто это хочет вас убить? — ворчливо спросила сиделка, поворачиваясь, словно флюгер под порывом ветра.　

— Маньяк! Вы сами это говорили.　

— Не будьте дурой! Как это он войдет в запертый дом?　

Элен неожиданно почувствовала почву под ногами, словно человек, выбравшийся из сыпучего песка на спасительную тропинку.　

— Тогда почему вы все время меня пугали? — с упреком спросила она. — Ведь это жестоко!　

— Ради вас самой. У меня очень много знакомых девиц, у которых голова забита только мужчинами. Я должна была напугать вас, чтобы вы не открывали двери первому попавшемуся Дику, Тому или Гарри… А теперь я иду спать, и не смейте мне больше мешать, понятно?　

Она повернулась, но Элен схватила ее за рукав.　

— Подождите. Почему вы подумали, что я была с доктором Перри? — спросила она.　

— Потому что недавно он был здесь, но теперь, слава Богу, ушел.　

Несмотря на злорадный блеск в глазах сиделки, с шумом захлопнувшей дверь Синей Комнаты, Элен почувствовала, что у нее прибавилось сил. Впервые за долгие часы она избавилась от страха. Она спустилась на первый этаж. После мрачного полумрака подвала холл, уютно расположившийся среди ярко освещенных комнат, казался сошедшим со страниц красочного каталога, рекламирующего роскошные дома для состоятельных покупателей. Элен поняла, что получила полезный урок того, насколько разрушительной может быть сила неуправляемого воображения.　

«Я сама виновата в том, что случилось, — думала девушка. — Я, как ребенок, который сам доводит себя до истерики, строя страшные рожи в зеркале».　

Рыжий кот, мурлыкая и изгибая спину, царапал дверь, ведущую вниз на кухню. Элен услужливо открыла ему дверь, но он вдруг передумал и, делая вид  что охотится, кинулся к задней лестнице. Там он  стал играть с небольшим предметом, лежавшим внизу на циновке, сплетенной из кокосового волокна.　

Элен немного полюбовалась животным, игравшим с этим предметом, словно с мышью. Но если бы она полюбопытствовала, что именно он подбрасывал лапами, у нее поубавилось бы вновь обретенной уверенности в безопасности: это был небольшой кусок коры лиственницы из рощи. Кто-то принес его в дом на подошве, запачканной липкой глиной, и оставил на циновке, вытирая ноги.　

Только Элен этим вечером проходила через рощу, но она попала в свою комнату другим путем — через парадную лестницу.　

К счастью, Элен не имела представления о том, что рыжий кот, сам того не желая, обнаружил важную улику, и направилась в гостиную. Диван был очень уютным и словно приглашал улечься на нем, но девушка была слишком возбуждена, чтобы последовать совету сестры Баркер. Она даже не рассердилась на сиделку за ее непрошеное вмешательство, довольная тем, что доктор Перри предпринял ради нее второе путешествие в такую погоду.　

«Наконец-то у меня настоящий роман», — думала она, подходя к роялю. Она умела играть только по слуху, но ей удалось довольно верно подобрать мелодию свадебного марша.　

Наверху, в Синей Комнате, леди Варрен поднялась на постели.　

— Кто это играет свадебный марш? — спросила она.　

— Никто, — ответила сиделка с закрытыми глазами.— Замолчите.　

— Нет,— злобно пробормотала старуха. — Вы просто не слышите. И никогда не услышите. — Она снова прислушалась, но все стихло. Элен поняла, что ее игра может не понравиться другим обитателям дома, закрыла рояль и, взяв книгу, стала читать, но вскоре почувствовала, что не может сосредоточиться. Она поймала себя на том, что прислушивается к ночным шорохам, словно ожидая услышать какой-нибудь незнакомый звук.　

Через некоторое время она встала и включила приемник, надеясь услышать человеческий голос. Но Лондон уже прекратил передачи, и из аппарата донесся громкий треск.