Для тебя, Ленинград!

Не зря старушка в булочной одной
Поправила беседовавших с ней:
«Хлеб, милые, не черный. Он ржаной,
Он ладожский, он белого белее… Он святой».
И молитвенно старушка
Поцеловала черную горбушку.

Водный путь грузов начинался в Гостинополье, куда они поступали по железнодорожной ветке, подведенной к причалу. Груженые баржи спускались по реке Волхов. У Волховской электростанции они проходили через шлюз. Шлюз, как и электростанция, подвергался массированным ударам с воздуха. 18 октября здесь на своем боевом посту смертью героя погиб надзорщик М. Г. Хамов. Он шлюзовал баржи, когда начался вражеский налет. Осколком бомбы его ранило в голову, но надзорщик не покинул поста, пока не вывел очередную баржу. Наскоро перевязав рану, он продолжал работать, пока его снова не ранило. На этот раз смертельно. Он успел сказать товарищам: «Берегите шлюз, не давайте врагу разрушить его».

Так самоотверженно трудилась вся шлюзовая команда во главе с ее начальником М. А. Верховцевым.

А теперь вот шлюз бездействует. Гитлеровцы захватили Тихвин, перерезав железную дорогу, по которой подвозилось продовольствие для Ленинграда, заняли Гостинополье, приблизились к Волхову. Погрузка продовольствия на суда производится в самой Новой Ладоге — из запасов, которые были здесь созданы заблаговременно. Срочно прокладывается обходная фронтовая шоссейная дорога от станции Заборье к Новой Ладоге. Дорога строится в неимоверно трудных условиях, через заболоченные чащи тихвинских лесов.

К нам в Новую Ладогу прибыл уполномоченный Государственного Комитета Обороны по продовольственному снабжению войск Ленинградского фронта и населения Ленинграда Дмитрий Васильевич Павлов. Этот неутомимый труженик и умелый организатор очень многое сделал для осажденного города.

Дмитрий Васильевич рассказал, что в Ленинграде все хуже с продовольствием. Пришлось снова, уже в четвертый раз, уменьшить нормы выдачи хлеба населению.

Чтобы облегчить судьбу ленинградцев, Государственный Комитет Обороны организовал перевозку грузов авиатранспортом. Но дело это очень трудное. Летчикам надо было пробиваться через заслоны вражеской авиации. А истребителей для прикрытия транспортных самолетов не хватало. Основным транспортным самолетом был Ли-2, немного переоборудованный: на нем установили башню с пулеметом, в хвостовом отсеке прорезали два отверстия, где тоже установили пулеметы для стрельбы по вражеским истребителям, атакующим сзади или снизу. Каждый рейс для летчиков был подвигом. Экипажи этих небольших самолетов сделали очень много. За осень они доставили в Ленинград более 5 тысяч тонн различных грузов, в основном высококалорийные продукты: жиры, сгущенное и сухое молоко, шоколад, яичный порошок; вывезли из осажденного города более 50 тысяч человек.

— Но все это капля в море, — вздохнул Дмитрий Васильевич. — Так что вся надежда на вас, моряков. Максимально наращивайте темпы перевозок.

— Мы делаем все что можем, — ответил я. — Но здесь у нас очень тревожная обстановка. Враг всего в двадцати пяти километрах, и он продолжает наступать.

Павлов знал об этом. Он и прибыл к нам, обеспокоенный судьбой грузов, сосредоточенных на восточном берегу озера.

Вместе с ним мы поехали к командующему 54-й армией генералу Ивану Ивановичу Федюнинскому.

Беседуем в маленькой землянке командарма. Федюнинский спокоен.

— Врага дальше не пустим, — заявил он. — Сейчас только я говорил с Москвой. Ставка согласилась с моим предложением. Группа войск 4-й армии, действующая на волховском направлении, вливается в состав нашей 54-й армии, на которую всецело возлагается оборона Волхова. Да вот беда у нас — мало автоматического оружия. Вы нам не сможете помочь?

Автоматическое оружие. И у нас с ним было негусто. Но от положения на сухопутном фронте зависела судьба ладожской трассы, а значит, и участь блокированного Ленинграда. От положения на фронте зависела и судьба нашей флотилии. Лучше было остаться без пулеметов, чем допустить дальнейшее продвижение противника. В такой обстановке приходилось идти на жертвы.

Мой ответ затянулся. Видимо, Иван Иванович уже не ждал ничего утешительного. Но я решил:

— Мы снимем крупнокалиберные пулеметы с кораблей и передадим вам.

— Спасибо, — обрадовался генерал.

Возвратившись от Федюнинского, я приказал снять часть пулеметов ДШК с кораблей и барж и передать пехотинцам. В большинстве случаев пулеметы передавали вместе с их расчетами, моряки уходили воевать на сушу. Конечно, нелегко было расставаться с людьми и оружием, когда у нас самих всего не хватало. Этим мы в некоторой степени снижали огневую мощь кораблей, но, повторяю, другого выхода не было.