Для тебя (ЛП)

Когда Энджи и Феб заканчивали среднюю школу, Энджи проводила в «Джек и Джеки» почти столько же времени, сколько Колт. Джек и Джеки, а заодно Морри и Феб, помогали людям. Сколько Колт помнил, в их доме всегда было много детей и взрослых. Семья Энджи была не лучше, чем у Колта, так что, как и самого Колта, её усыновили, но, к несчастью для Энджи, ненадолго.

Что-то случилось в их первый год в старшей школе. Что-то, из-за чего Энджи перестала приходить.

Колт взглянул на записку.

Случился Кевин Керчер.

В дверном проёме показалась Феб и прислонилась плечом к дверной раме. Она разглядывала Колта, но не смотрела ему в глаза.

Ему неожиданно захотелось собрать её волосы в кулак и заставить посмотреть на себя. Как сегодня утром. Как в то время, когда они были партнерами в карточных играх или сидели друг против друга за обеденным столом каждый из тысяч раз, что он обедал у них дома, или когда она лежала под ним на заднем сиденье его машины и её глубокие карие глаза смотрели прямо, ничего не скрывая, не боясь и не стараясь сбежать.

Колт не успел поддаться порыву, Феб подняла руку и откинула волосы с лица, придержав их на затылке и открыв ухо с серебряным кольцом.

В этой серёжке скрывалось то же самое, что и в её чокере. И Колт понял.

Они подчёркивали беззащитность её тела, манили положить ладонь на эту шейку, наклониться, коснуться зубами этого места и сделать всё, что хочется, или сделать нечто совершенно другое.

— Морри сказал, ты хочешь поговорить со мной, — раздался её голос.

Колт оторвал взгляд от её ушка.

Феб сменила одежду, в которой была утром. Колт знал, что Морри сопровождал её домой, чтобы она собрала вещи и перевезла их к Морри. Он проверял. Сейчас она была в своей обычной для бара одежде. Наверное, чаевые были больше, когда она одевалась так, а не в бесформенный кардиган, как утром. Хотя Феб могла бы выманить хорошие чаевые одним взглядом, если бы захотела, и не важно, что на ней надето.

И всё-таки она выглядела разбитой и опустошённой, её плечи поникли, а взгляд стал безразличным.

— Присядь, Феб.

Она не стала спорить, просто опустила руку, оттолкнулась от косяка и пошла к стулу.

Колт подошёл к двери, закрыл её и вернулся к Феб.

Она подняла голову, чтобы посмотреть на него, но сидела, опустив плечи и зажав ладони между бёдер. Смерть Энджи сильно повлияла на неё, как повлияла бы на любого человека, обнаружившего изрубленное, окровавленное тело. Но на Феб она повлияла сильнее.

— Я должен показать тебе кое-что.

Она кивнула.

Он передал ей пакет, и она взяла его в ладони. Пока Феб рассматривала записку, Колт наблюдал за вертикальными морщинками между её бровей. Её глаза пробежались по тексту сверху вниз, а затем ещё раз.

— Не понимаю... — Линии между её бровями разгладились, Феб раскрыла губы и вскинула голову. — Что...

— Ты знаешь, что это? — спросил Колт.

— Да, — прошептала она и неожиданно вскочила на ноги.

Резко выбросив руку вперед, Феб вцепилась в его рубашку, так сильно сжав кулак, что побелели костяшки, а кожа вокруг них покрылась красными пятнами. Опустив голову, она смотрела на записку и дёргала его рубашку, не замечая, что при этом бьёт его в грудь.

— Боже мой, Боже мой, — повторяла она. Рука, державшая записку, затряслась.

— Дай мне записку, Феб.

— О Боже.

— Дай мне записку.

— Боже мой.

Он забрал у неё записку, накрыл ладонью её руку у себя на груди и крепко прижал, останавливая.

Феб не отрывала взгляда от записки в его другой руке.

— Фебрари, посмотри на меня. — Она сделала, что ей сказали. Колт увидел, как побледнело её лицо, и осторожно приказал: — Расскажи мне об этой записке.

— Этой записки нет.

Колт поднял записку и тряхнул ею. Ему не хотелось это говорить, но пришлось.

— Она здесь, Феб.

— Я хочу сказать, что выкинула её почти двадцать пять лет назад.

Катись оно всё к чертям, твою ж мать!

Он боялся, что она ответит именно так.

— Расскажи мне про записку, — повторил Колт.

Феб резко мотнула головой, то ли отказываясь, то ли пытаясь сосредоточиться — он не знал. Её пальцы крепче сжали его рубашку, он почувствовал это своей ладонью, и Феб сильнее вдавила кулак ему в грудь, опираясь на него.

Колт ждал, решив дать ей время.

Наконец она сказала:

— Когда-то мы были хорошими подругами, ты же знаешь.

— Да.

— Энджи часто приходила к нам.

— Знаю.

— Ей нравился Кевин.

Этого он не знал, но не удивился. Кевин был симпатичным парнем и нравился многим девчонкам. Он был на год старше Колта, учился в выпускном классе, когда Феб и Энжи только перешли в старшую школу. Для Энджи в то время он был недостижим.

— Он пригласил меня на свидание.

Противное чувство в животе вернулось.

— Она пришла в ярость, он ей нравился, очень сильно нравился, — продолжала Феб.

— Ты не пошла на свидание, — уверенно сказал Колт, потому что точно знал, что так оно и было.

— Конечно нет, — быстро ответила Феб.

И в этот миг они оба запутались в паутине воспоминаний.

Конечно, она не пошла, потому что в то время Феб принадлежала ему. Колт это знал. Феб это знала. Грёбаный Кевин, мать его, Керчер это знал. Все это знали.

Её слова продолжали звучать у него в голове.

«Конечно нет. Конечно нет».