Для тебя моя кровь (СИ)

- Сейчас, - прошептала я и бросилась к столу. Меня трясло от увиденного. Кто эта бедняга? Почему она в таком состоянии? Неужели это и есть тот самый подарок?

Узница пила жадно, захлёбываясь, давясь, Она человек, такой же, как я. Нужно ей помочь, во что бы то ни стало.

Наконец бутылка опустела, и женщина взглянула на меня более осмысленно.

На вид ей можно было дать где- то сорок- сорок пять лет. Вокруг рта уже намечались морщинки, словно женщина часто кривила губы, выражая недовольство, вены на исцарапанных руках слегка выпирали, а на шее выделялось несколько складок.

- Ты человек, - утвердительно произнесла она. – Тебя тоже притащили сюда?

Я кивнула. Крупные слёзы покатились по лицу женщины, а она, вытирала их руками, размазывая остатки туши, сочащуюся из ссадины над переносицей кровь.

- Тебя тоже кому- то подарили? Сволочи! Они проникают в наше государство, расхаживают по нашим городам, словно у себя дома. Плевать им на жучки, плевать на закрытые границы. А я, дура, всё откладывала ревакцинацию, думала, что успею. А вон оно, как вышло!

- Жучки не везде в рабочем состоянии, меня, к примеру, выдернули из района коммуналок. И даже в школу пробрался вампир, так, как вышла из строя техника. - я и не думала, что будет так приятно, если уместно это слово в подобных обстоятельствах, поговорить с человеком. Не маяться осознанием собственного несовершенства, не опасаться нападения, а просто говорить, слышать голос. Не прекрасный, певучий, а обычный, с хрипотцой, с небольшой картавостью.

- А меня нашли на работе. Я из посёлка Темновое, работаю на сахарном заводе в отделе кадров. Раньше работала.

Женщина затряслась в рыданиях, захлёбываясь собственными слезами, глотая ртом воздух.

- А я из Северного Кормуховска. Тоже не самый прогрессивный городок, - хотелось чем- то отвлечь эту беднягу, прекратить её рыдания. – Наверное, исправные ж учки только в столице, а на периферии разгуливают вампиры.

- Ко мне подошёл брюнет, вон он, - женщина указала пальцем мне за спину, где в небесах, обняв за талию Илву кружил Гуннар. – Предложил выгодную сделку, сказал, что нужно встретиться без свидетелей. Я плохо запомнила эту встречу, он о чём- то говорил, мы куда- то шли, затем полетели. В голове мутилось жутко, руки и ноги, словно ватные были. Вот помню дом, обычный, деревенский, лес помню и озеро, а потом, опять какой- то похмельный бред. Песни, образы, смена цветов перед глазами. Поняла, куда попала, только здесь, у этого монстра. Меня ему подарили. Я им всё высказала, обматерила, харкнула в рожу и дарителю, и белобрысому и хозяину своему. А тот начал меня избивать. Велел каким- то хмырям засунуть меня в кл етку. Я, все три дня, пока тут находилась , пробовала и землю копать, и прутья расшатать. Ничего не получилось.

- Почему ты не в клетке? И платье на тебе красивое такое, голубенькое, и сама ты вся аккуратная.

Узница, резко перестав рыдать, завистливо разглядывала меня. Недобрый блеск её глаз царапнул из под распухших век, разбитые губы скривились в горькой ухмылке. И я тут же устыдилась сво ей ухоженности, и полупрозрачного платья, и гладких блестящих волос и загорелой кожи. Сижу здесь, сочувствую. Да кому оно нужно моё сочувствие? Ей необходима реальная помощь, действия, которые смогут её спасти, а не словеса. Вот, как была непутёвой с самого детства, так, скорее всего, ею и останусь. Даже товарища по несчастью из меня нормального не выходит.

- Вампир хороший попался, - выдавила я из себя, ощущая, как с каждой секундой лицо становится всё краснее от неловкости, от стыда перед этой женщиной. Да, она сидит в грязи, избитая и униженная, но её совесть чиста. Она до смерти будет верна себе и родине, идеалам, которые были привиты с самого детства. Вот где сила духа! Вот где стойкость! Стыдитесь, Инга Анатольевна!

Я сбегала к столу и принесла бедняге мяса, хлеба и каких- то фруктов. Женщина набросилась на еду жадно, рыча, словно и впрямь, в клетке сидел зверь, облизывая грязные пальцы.

- Меня Алёной зовут, - проговорила она с набитым ртом. – А тебя?

- Инга.

- Что ж ты, Инга, вампирюгам продалась? И кровью их своей кормишь, небось?

Удушливая волна стыда оказалась такой сильной, что зазвенело в ушах, а горло сдавило в спазме. Да, Алёна права, тысячу раз права. Продалась, испугалась унижений, выбрала комфортную жизнь, вместо борьбы.

- Только одного, - вытолкнула я из себя, понимая чётко, сколько бы еды я не принесла Алёне, сколько бы не утешала, я в её глазах останусь предательницей, испугавшейся за собственную шкуру.

- Ну, а сейчас, дорогие мои друзья, - услышали мы с Алёной голос Рикарда, который в этот момент больше не казался плюшевым, напротив, в нём зазвучал металл. – Предлагаю вместе испробовать мой подарок.

Министр здравоохранения подлетел к клетке и. выдрав несколько прутьев, выволок в центр двора Алёну. Вампиры окружили юбиляра с его жертвой. От их , нечеловеческо- красивых, но таких жестоких, кровожадных лиц, меня затрясло. В глазах каждого бушевало безумие, азарт. Алёна кричала, царапалась и кусалась, на что вампир не обращал никакого внимания.