Для тебя моя кровь

– Уважаемые господа, – заговорила я, с трудом проталкивая застревающие в горле слова.– Вы ошиблись, я пришла на свидание к своему парню, а бабу и поляну он предоставит вам в другой раз. И если вы хоть немного уважаете своего друга Валерия, то покинете эту комнату и оставите нас наедине.

Мужики издевательски заржали.

– Мля, Валерка, – похрюкивал красномордый. – Ты где таких шлюх находишь?

– Ты нам случайно не училку привёл?!– рычал волосатый, обнажив ряды коричневых гнилых зубов.

Медлить больше не было смысла. Этих мерзавцев не разжалобить слезами, не убедить доводами, не запугать полицией. Мы с бабушкой частенько смотрели криминальные хроники по телевизору, и чем оканчиваются подобные истории, я могла предвидеть. Изнасилуют, засунут труп в мешок для мусора и закапают в снегу, благо рядом находится лесопосадка, куда до весны никто не сунется. Ни одна живая душа не знает, куда я направилась.

Дальнейшие события отпечатались в моём сознании смутно, отдельными урывками. Может потому, что они происходили слишком стремительно, а может и оттого, что мой мозг не хотел хранить в памяти всю эту грязь.

Вот я рвусь к двери с криком о помощи. Но мой рот тут же зажимает мясистая ладонь красномордого. Мужик швыряет меня на пол, ,пальцы второй его руки стискивают мне шею. В ушах раздаётся звон, голова тяжелеет, не вздохнуть, не сглотнуть. Сквозь пелену слёз, выступивших на глаза, я вижу, багровый шар лица, с чёрной, раззявленной щелью рта, в которой зловеще блестит несколько золотых зубов. И это последнее, на что я смотрю в своей жизни? Жирная капля пота падает на моё лицо с блестящего подбородка. Чувство гадливости заставляет меня забиться ещё яростнее. Я, из-за всех сил, колочу кулаками по огромной спине, бесцельно бью ногами по полу, но хватка не ослабевает, а мои силы утекают с каждой секундой. Мне кажется, что глаза мои начинают вылезать из орбит, что кожа головы скоро лопнет с треском, не выдержав давления.

– Будь умницей, – шепчет красномордый. – А не то, я сломаю твою шейку, маленькая шлюшка.

Чьи -то руки поспешно, путаясь в пуговицах, стягивают с меня джинсы.

Я уже ничего не вижу перед собой, перед глазами вращаются цветные пятна. Где-то, словно сквозь вату, доносится голос Валерки, он о чём -то просит каких-то ребят.

Колючее колено раздвигает мне бёдра, твёрдый и горячий пенис с трудом пытается протиснуться внутрь меня, но никак не попадает. Толчок, и ещё раз и ещё. Моё тело не желает впускать в себя это мокрое до отвращения крупное , нечто. Но Абдуллу это не останавливает. Матерясь, он тыкается в меня всё яростнее, всё агрессивнее. Грубые пальцы в заусенцах щипают кожу, стараясь причинить, как можно больше боли. Моё сознание уходит, я погружаюсь в спасительную мягкую тьму, понимая, что скорее всего, останусь в ней навсегда.

Внезапно, сквозь окутавшую меня пелену забвения, прорывается звук разбивающегося стекла. Осколки водопадом обрушиваются на пол комнаты, а меня окатывает чем – то горячим и солёным. С трудом разлепив глаза, я вижу, что на мне лежит обезглавленный труп, а из него толчками вырывается кровь. Вся комната залита осколками и кровью, разбитое окно зияет чернотой, из него тянет пронизывающим холодом. Под столом лежит голова

Красномордого, с остекленевшими глазами и разинутым, в ужасе, ртом. Валерка катается по полу, скуля и зажимая распоротый живот, из которого вываливаются окровавленные внутренности. Над Абдуллой же, нависает Ковалёв, вонзив в его шею клыки и жадно причмокивая.

Происходящее напоминает дурной сон, от которого, хочется проснуться. Но уж слишком явно, слишком тошнотворно пахнет кровью, слишком сильно трясёт моё тело от холода, страха и отвращения. А может быть это и есть сон? Болезненный бред. Да, так и есть, я сплю. Я заболела, у меня температура. Но скоро я проснусь, и всё будет хорошо. Бабушка даст мне лекарство, вызовет врача, а я позвоню на работу и предупрежу, что уроков истории в ближайшую неделю не будет. Ох, ну когда же наступит пробуждение?

Напившись крови, Ковалёв вытирает рот тыльной стороной ладони. и направляется ко мне.

Я в ужасе кричу и ползу на четвереньках в сторону двери. Только бы доползти, только бы вывалиться в коридор, а там люди. Ведь не смогут же они равнодушно отнестись к девушке в окровавленной одежде.

Сильная рука тянет меня вверх.

– Нам нужно торопиться, – ровным голосом произносит он, будто бы на полу не лежат три труппа, словно его ноги не топчут кровавые лужи, словно он не пил сейчас из разорванной шеи Абдуллы.