Для тебя моя кровь

– Мы их называем младшие вампиры. У нас есть пункты общественного питания, там содержатся люди для всех, кому понадобится кровь. Эти люди родились здесь, в специальных условиях. Они, конечно, представляют ценность, но не такую, как первозданный источник. Так что, я очень богат, и статус мой довольно высок. Кровь первозданного источника даёт больше возможностей, более крепкую связь со стихией. На мою тарелку лёг жёлтый кусочек дыни. Я отрицательно покачала головой, скрестив руки на груди. Я не скотина, которую откармливают на убой. Тебе придётся считаться со мной, придётся вступать в переговоры, идти на компромисс. Не для того воевали наши прадеды, чтобы их потомков воровали, как кур из курятников и пичкали кормом полезным и питательным для получения крови. Хочешь эндарфинов? Ну так убей своего короля, залей свою солнечную зелёную страну багрогом, сотри её с лица планеты! Это принесёт мне гораздо больше радости, чем твои деликатесы.

– Так, – вздохнул Вилмар, в одно мгновение поднявшись со своего места и нависнув надо мной. – Объясняю в последний раз: Тебе необходимо хорошо питаться, от этого будет зависеть продолжительность твоей жизни, твоё здоровье, твоё самочувствие

Голос вампира зазвучал с пугающей мягкостью. От его нарочитого равнодушия по спине пробежали противные мурашки.

– Хочу предупредить сразу, с теми, кто пытается объявить голодовку, ты не одна такая гордая и принципиальная, мы поступаем довольно жёстко. Кормим принудительно, через зонд или сдаём в пункты общественного питания. Так, что запомни, девочка, манипулировать собой я не позволю. Даю тебе ровно одну неделю на адаптацию, а потом буду брать кровь, так и знай, прими это, как факт. И не вздумай разжалобить меня слезами или закатить истерику. В любом случаи держаться дольше, живя под одной крышей с источником, я не намерен.

Я закрыла лицо руками. Всё! Больше не могу! Меня день за днём будут доить, как корову. С начала кормить, потом доить, и вновь кормить. И так по кругу. Жалкая беспомощная, глупая, не способная отстоять себя, не способная бороться серая мышка. Я буду жрать эту пищу, давясь слезами, давясь собственной гордостью, чтобы избежать ещё большего унижения. Я умерла, меня уже нет ни для бабушки, ни для подруг, ни для учеников. Мне остались считанные дни или месяцы, которые я проведу в заточении. Может повеситься? Но у меня не хватит духа. Моя душа сколько угодно может желать смерти, отдыха, коварной мести, но телесная оболочка хочет жить. Она всегда хочет жить, у неё нет принципов, нет гордости, нет моральных устоев, у неё есть только болевые рецепторы.

– Нет! – рыдала я, раненным зверем, загнанным в угол. – Я не смогу так, я не выдержу, я что не– будь с собой сотворю, я сойду с ума!

Напряжение всех этих дней вырвалось наружу и теперь текло из глаз и носа, сотрясало тело, вырывалось из горла хриплыми воющими звуками.

Сильные руки обхватили меня, прижали к рельефной груди, в которой гулко билось, такое же огромное, как и сам этот вампир сердце. Попытка вырваться из крепкого кольца его рук не увенчалась успехом. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Я ревела, щедро орошая слезами, его рубашку. А он, терпеливо ждал, когда приступ моего отчаяния пройдёт. Я оплакивала свой привычный мир, из которого меня вырвали, оплакивала Валерку и свои натужные попытки обрести с ним счастье, свою свободу и такую неяркую, лишённую событий жизнь. Я ничего не успела, ничего не сделала, ничего не испытала. Могла ли я знать, что линия моей судьбы так резко прервётся? Ох, если бы я знала, то не сидела под крылом бабушки, а, вместо этого, разбив тёплый и комфортный колпак Бабуриной гиперопеки, наслаждалась жизнью. Мне казалось, что всё впереди. Вот окончу школу и тогда… Вот окончу институт и тогда… Вот устроюсь на работу и тогда…

Но слёзы не могут литься вечно, поток иссяк, и на смену отчаянию пришло опустошение. До меня начали долетать посторонние звуки, шёрох листьев, пронзительные крики стрижей, шуршание занавески, колыхаемой ветром, о подоконник. Я застыла в руках этого существа, в его тепле и надёжности, слушая его дыхание и понимая, с ужасающей ясностью понимая, что у меня не осталось ничего, ни родных, ни работы, ни себя самой, только он.

Его ладони теперь гладили меня по спине, шеи, волосам.

– Не всё так плохо, – говорил Вилмар. Накручивая мой локон на палец. –Поверь мне, Инга, лучше я, чем кто– то другой. Сейчас прибудет курьер, привезёт вещи, которые я заказал для тебя, кое что из одежды и предметов личной гигиены. Если чего– то не хватит или что– то не понравится, закажешь по Интернету сама. Знаешь, мне тристо лет, а я по– прежнему , не могу с точностью ответить на вопрос; что нужно девочкам ?

– У вас есть Интернет? – спросила я, не сколько по тому, что меня это удивило, мне вообще было наплевать, что там у них есть, а чего нет, а сколько для того, чтобы проверить, не сорвала ли я голос окончательно своими нечеловеческими воплями.