Для тебя моя кровь

– Идём, – шепнул мне Вилмар и мы углубились в зелёную чащу леса.

Мы шли всё дальше и дальше, но голоса жриц не стихали, словно женщины в голубых туниках шли за нами следом.

На мой удивлённый взгляд, вампир ответил:

– Они будут петь всю ночь, не легка их работа, правда?

Как же я скучала по этой улыбке, по этим ямочкам на щеках, по искрам в омутах глаз. Как же я могла тогда оставить его?

Вампирский лес ни чуть не походил на обычный, в который мы с подругами любили ездить на шашлыки. Это место напоминало самих вампиров, такое же таинственное, притягательно– жуткое, прекрасное, но в то же время, таящее опасность. Помахивали ветвями огромные папоротники, свисали и сплетались над головой лианы, внезапно, пугая и заставляя остановиться в недоумении, резко раскрывались, чуя приближение живого, огромные лилово– красные цветы. И каждый ствол дерева, каждый куст был причудливо изогнут, создавая, то арки, то лабиринты, Через какой– то отрезок пути я заметила, что зелень стала гуще, а солнечный свет, пробивающийся сквозь полог пышной листвы, более скудным. Зато всё и стволы деревьев, и камни, под ногами, и ветви светилось бледновато– салатовым.

Дотронувшись до одного из деревьев, я поняла, что это мох. Мягкий, словно шерсть кошки, приятный на ощупь. Духота и влажность, которые по началу были не столь заметны стали почти невыносимыми. И чудилось, что воздух, благоухающий сладким дурманом цветов, терпким запахом почвы и густым духом зелени, можно резать ножом. Кожа покрылась испариной, и вся чарующая красота вампирского леса теперь казалась зловещей.

– Потерпи немного, – шепнул Вилмар, привлекая меня к себе за плечи. – Уже совсем скоро.

И правда. Вскоре лес расступился, воздух посвежел, а перед нами возник водопад. Пушистые, переливающиеся в свете догорающего заката потоки воды ,словно густые бороды седых старцев, шумя и пенясь, спускались по отвесной скале, падая в бирюзовое, круглое озеро, вокруг которого ярко зеленела аккуратная, будто кем– то подстриженная трава, и на неё, на такую мягкую и сочную сразу же захотелось упасть. И повсюду, куда не кинешь взгляд, высокие, могучие горы, поросшие лесом, окутанные синеватой дымкой. Шум воды, вскрики птиц, отдалённое пение женщин, всё казалось нереальным, словно происходит не со мной, а если и со мной, то в прекрасном сне, который, как все сны прервётся звоном будильника.

Мы подошли к озеру и опустили ладони в воду. Я ожидала, что кожу обожжёт холодом, но нет, вода оказалась такой тёплой, что в неё сразу же захотелось погрузиться полностью.

– Инга– Анни– Дана, принимаешь ли ты мою любовь, мою магию и мою силу? Согласна ли ты соединить свою ауру с моей и разделить со мной века, отпущенные нам богами? Готова ли ты принадлежать мне без остатка?

Я должна что– то ответить? Почему жрицы меня не предупредили? А если я отвечу, да не то? А вдруг всё испорчу?

Вилмар ждал. В его глазах плескалась тревога, брови сошлись к переносице. Неужели он думает, что я откажу? Нужно что– то говорить, не молчать. Это место наполнено магией, оно подскажет мне как быть.

– Да, Вилмар– Давин– Алекс, я принимаю и твою любовь, и твою силу и твою магию. Я согласна соединить наши ауры, принадлежать тебе без остатка и разделить века, отпущенные нам богами.

Ну вот, ничего сложного. И чего я растерялась. На моих последних словах озеро засветилось нежно– зелёным, а далёкие голоса жриц грянули с такой силой, что перехватило дыхание.

Мы стояли по грудь в воде, напротив друг друга. Потоки воды, стремительно летящие вниз, обдавали нас тысячей брызг, удивительно тёплых, но таких бодрящих. Вилмар протянул руки мне навстречу, и я бросилась к нему, повисла, обхватила руками его мокрые крепкие плечи, уткнулась лицом в шею, втянула его запах. Наши обнажённые тела прижимались всё теснее. Так правильно, так и должно быть. Мы – части одного целого, мы не способны существовать по отдельности. Вот так и только так, сплетясь телами, запутавшись душами, когда на двоих одно дыхание, один пульс одна температура кожи, когда в голове ни единой мысли, лишь желание, рвущееся, безудержное, слиться с этим мужчиной, затеряться в нём.

Эта была страсть, первобытная, бешенная. Моя кожа вспыхивала и загоралась под прикосновениями Вилмара, от его жёстких поцелуев, похожих на укусы. Он подавлял, сминал, заставляя плавиться, растекаться. И что оставалось мне, такой слабой и беспомощной? Лишь нестись хрупкой песчинкой в бурном, сметающем всё на своём пути океане. Лишь таять, растворяться, словно снежинка в его горячих руках, чтобы потом, дрожа всем своим существом воскреснуть, зная, что в мире ничего больше нет и быть не может, кроме этих сжимающих рук, светящихся глаз и неровного дыхания.

По венам бежит раскалённая лава, внутри меня бушует пожар, распускается красный огненный цветок, хищный, ненасытный. И Вилмар, понимая это, двигается во мне всё быстрее, всё яростнее, пока из груди не вырывается бесстыдный ликующий крик, ведь пожар потушен и меня уносит ввысь, к белоснежным облакам.