Для того, кто умел ждать (СИ)

Северус нервно облизывает пересохшие губы и произносит:

— Да будет так.

— Тогда это тебе пригодится, храбрый мальчишка, — вздыхает мойра, и Северус чувствует, как что-то тяжелое падает в карман его мантии.

Сестры-провидицы возносят руки к небу, взывая к древней могущественной магии судеб. И Северус снова проваливается во тьму.

Тебе больно идти, тебе трудно дышать,

У тебя вместо сердца — открытая рана,

Но ты все-таки делаешь еще один шаг

Сквозь полынь и терновник к небесам долгожданным.

Но однажды проснутся все ангелы, и откроются двери

для того, кто умел верить.

И ненастным январским утром в горах расцветет миндаль

для того, кто умел ждать.

Когда все чувства возвращаются, Северус обнаруживает себя на берегу бескрайнего океана. Волны с шипением ударяют о прибрежные камни, а ветер нетерпеливо путает черные волосы. Вдыхая соленый воздух полной грудью, забыв о времени, Северус любуется красным закатным солнцем, опускающимся в морскую пучину за линию горизонта.

Когда темнеет, Северус словно выходит из транса. Ему кажется, что вокруг — сосредоточение лей-линий и древних чар, которые будто опутывают это место паутиной. Он кожей чувствует, как нити мироздания трещат по швам. И догадывается, куда мойры помогли ему добраться.

Северус оборачивается и замирает, с ужасом осознавая, что за ним, в самой темной точке пространства, огражденный черными тополями, мерцает главный вход в Подземное царство. Крепко сжимая волшебную палочку, Северус делает шаг к порталу, и ткань смежных измерений неохотно пропускает его за завесу. Перед Северусом открываются врата в Аид.

Свет сюда почти не проникает, и Северус с трудом различает окружающую его обстановку. Он видит каменистый спуск, по которому стройной линией тянутся вниз безликие тени. Ощущая кожей холодное дыхание смерти, Северус понимает, что эти бледные силуэты — души, отправляющиеся в свой последний путь.

Тяжело не думать о том, что и Лили, вероятно, здесь была. Шагала по неровным камням, мучаясь от неизвестности и одиночества. Северусу кажется, что в каждой фигуре, каждом женском силуэте он различает ее. Хрупкую, нежную, напуганную и такую родную.

Спустившись вниз, Северус видит мутные воды Стикса. От реки в воздух поднимаются зловонные болотные испарения, окутывающие берег в густой туман. Северус мечтает оглядеться вокруг и четко произносит:

— Люмос!

Но ничего не происходит. Лишь звонкое эхо повторяет за ним слова, отражаясь от каменных сводов снова и снова.

Когда глаза привыкают к туману и почти полной темноте, Северус угадывает недалеко от себя очертания обветшавшей ладьи. Он подходит ближе, хватается рукой за борт, но, вздрогнув, отступает: с лодки на него смотрит существо, лишь отдаленно похожее на человека. Вместо лица его — череп, а в глазницах горит зеленое пламя. Харон издает скрипящий звук, словно он давно разучился говорить, и протягивает раскрытую ладонь:

— Плата.

Северус судорожно запускает руку в карман, и пальцы хватают что-то холодное — подарок мойры. Им оказывается золотая ветвь, от которой исходит слабое желтое свечение.

Харон предвкушающе скалится, резко выхватывает подношение и довольно урчит:

— Карета подана!

Понимая, что второго приглашения не будет, Северус взбирается в ладью и садится на сгнившую деревянную скамью.

— Твой прах не обрел покой в земле, я чувствую. Ты смердишь жизнью. Но это ненадолго. Аид быстро возьмет свое. Перемелет, перетопчет, оставив лишь костную пыль.

Северусу дурно слушать. Речной воздух сдавливает легкие, наполняет их дыханием смерти. Он старается ни о чем не думать и безмолвно смотрит в даль.

— Интересно, это страшно — приобрести билет в один конец? — словно сам себя спрашивает Харон, после чего добавляет: — А теперь уходи, мой смертный друг. Добро пожаловать в загробный мир!

Северус осторожно спускается на твердую землю и не может сдержать удивленного возгласа. Он оказывается у необъятного луга, заросшего асфоделиями и дикими тюльпанами.

На Асфоделиевых полях светло, но не от солнца — лучи его не проникают сквозь измерения в мир мертвых. Равнина будто освещена искусственной лампой. И этот бледный свет проникает сквозь Северуса и словно напитывает его безысходностью и скорбью.

Над равниной носятся тени умерших со стонами, подобными шелесту сухих листьев. Они мечутся, словно пытаясь обнаружить смысл в пребывании здесь. Их взгляды наполнены разочарованием и болью.

Северус в растерянности. Он не знает, как среди всех безликих душ найти ту, которой он дорожит больше жизни. Он не понимает, как ему отыскать Лили, и отчаяние проникает по артериям вместе с кровью прямо в сердце.

Не готовый сдаться так просто, Северус достает волшебную палочку. Он помнит, что в этом странном месте магия работает немного иначе. Поэтому, опускаясь на луговую траву, Северус зарывается пальцами в сухую землю и слушает.

Сначала он совершенно ничего не чувствует. Но позже, через минуты, а может, часы, он замечает легкое покалывание магии на кончиках пальцев, и на душе становится легче.

Северус шепчет сухими губами:

— Экспекто патронум!