Для вас я никто

— Сначала выплыви, вот увидишь, это весело. Раз, Два, Три! — они кинули нас в воду, так, что мы достали до самого дна. У меня получилось вовремя задержать дыхание, чтобы не наглотаться солёной воды, но тут произошло другое: резкая и жгучая боль пронзила мою руку. Чёрт, откуда это? Я всплыла и тут поняла, что произошло: на дне лежал острый камень, который поцарапал мне кожу и порвал рукав купальника, из моей раны шла алая струя крови. Из-за солёной воды возникло жжение.

— Чёрт! — произнесла я на выдохе, и быстро вышла на берег.

— Что случилось? — Феликс подошёл ко мне и его глаза округлились, — Ёжкин-картошкин! Сил, тащи аптечку, она у меня в рюкзаке, а ты, Бритни, закати рукав, — а Арни, как только увидел моё ранение начал извиняться.

— Не надо, ничего страшного в этом нет. Мне практически не больно.

— Не упрямься и закати рукав.

— Это совершенно не обязательно.

— Бритни, это морская вода, это необходимо.

— Я против, не надо этого делать. — Мне нельзя обнажать руки.

— Брит, — позвала меня нежным голосом Селеста. Я рефлекторно обернулась, но это стало моей ошибкой. Как только у меня пропала бдительность, Феликс моментально задрал рукав, но тут же застыл, так же, как и все остальные.

Ужасные шрамы исполосовали мою руку с самой ладони и до плеча, разного размера и формы. Это и была причина, по которой, я не хотела показывать свои руки и никогда не носила футболок. Такая же картина была и на другой руке. Мои друзья так и стояли, они уже хотел что-то сказать, но я успела первая:

— Мне пора, — прошептала я и сорвалась с места.

Они не должны были это узнать, не должны, не должны, не должны! Что они теперь обо мне подумают? Не хочу, чтобы Селеста, Феликс и Арни отвернулись от меня из-за них, они и так причинили мне много боли…

6 лет назад.

— … Конец, а теперь, давай спать, — я закрыла книгу и посмотрела на Майка.

— А можно ещё? — он посмотрел на меня жалобным взглядом.

— Уже поздно, завтра продолжу, — я поцеловала его в лобик и уже хотела уходить, но тут братик схватился за мою футболку и спросил:

— Сестрёнка, мама же больше не придёт? — у меня пробежал холодок по коже. Марты не стало несколько дней назад. Майк уже осознавал, что происходит, но не мог в это поверить, как и все мы.

— Да, но мы должны держаться вместе. Я буду заботиться о тебе. — Его глаза были настолько грустными и пустыми, что у меня ком стал в горле. Я крепко обняла его и уложила спать.

Когда у меня уже было в планах подняться в свою комнату, в коридоре мне в нос ударил резкий и едкий запах алкоголя.

— Почему здесь так пахнет? — прошептала себе под нос я, но ответ быстро нашёл.

Ко мне вышел приёмный отец, его слегка шатало, но он без промедлений подошёл ко мне.

— Ах, это проклятая девчонка! — отец быстро залепил мне сильную пощёчину, от которой я упала на пол.

— Почему ты так поступаешь? Зачем ты так говоришь? — удивление и страх смешались, даже пошевелиться не могла.

— Ты проносишь в дом одни беды! Говорил я Марте, чтобы она не тащила в дом бездомышей, но ей было всё равно! А теперь всё пошло прахом! — он ударил меня ещё раз. — Это ты виновата! — ещё одна пощёчина.

— Пожалуйста, прекрати, — взмолилась я. В голове сразу всплыли воспоминания, о том, как меня били биологические родители, а теперь всё повторяется и здесь…

— Я разберусь с тобой мерзкая девчонка! — Он достал нож, и тут моё тело будто стало каменным. Отец хотел вонзить мне этот кухонный прибор прямо мне в сердце, как делал это мой родной папа со своими жертвами. Нож с рукой почти приблизились ко мне, как вдруг:

— Бритни! — что-то резко дёрнуло меня за левую руку. Лезвие прошлось по моей коже от локтя до ладони на правой руке, оставляя за собой алый шлейф, но хотя бы я была жива. Меня спас Джейк, он быстро вырубил отца одни сильным и чётким ударом, а потом подбежал ко мне:

— Пошли в мою комнату, — он повёл, а для меня всё до сих пор было как в тумане, но как только я переступила порог его комнаты, из моей груди раздались приглушённые, но горькие рыдания. По моим щекам текли слёзы, и мне не удавалось их остановить. Джейк усадил меня на кровать и быстро взял бинты, потом подсел ко мне, а я крепко вцепилась в его свободную руку и уткнулась лицом в его плечо.

— Тише, тише. Всё закончилось, теперь всё хорошо. Здесь только ты и я, — брат успокаивал меня, обрабатывая рану и забинтовывая её. — Болит?

— Немного, — прошептала я, всхлипывая. Потихоньку, мне становилось легче, но тут:

— Сестрёнка, ты что, плачешь? — услышала я тихий голос младшего брата, он вошёл в комнату, держа в руках своего плюшевого медведя.

— Нет, всё хорошо, — у меня в голове как будто щёлкнул переключатель, слёзы тут же перестали литься, а боль, как рукой сняло, — Иди в комнату, я сейчас приду. — Он пошёл в свою спальню.

— Спасибо тебе, Джейк, ты спас меня.

— Не нужно за это благодарить, но я и подумать не мог, что отец примется за алкоголь, а тем более возьмётся за нож и поднимет руку на одиннадцатилетнюю девочку. Он слишком болезненно перенёс гибель мамы, отец очень сильно любил её.